Русский Робинзон

Не успело солнце явиться во всем блеске с восточного края неба, как Лисицын позвал Василия в лес. Он повел его по своему вчерашнему пути вдоль ручья и, дойдя до истока его, падавшего со значительной высоты, сказал своему товарищу: — Вот здесь наше спасенье.

Василий мгновенно потерял свою прежнюю веселость, подозрительно поглядел на Лисицына — видать, подумал, что с головой у Сергей Петровича не все в порядке. — Я вижу ты сомневаешься, — продолжал Лисицын, — а ты послушай: ручей этот течет в Алмазную реку, на нем построена наша барка…

— Положим, что ж с того? — перебил нетерпеливо Василий.

— Барка наша стоит над ручьем не выше трех четвертей аршина, стало быть, если поднять воду в речке хотя на полтора аршина, барка снимется с камней.

— Где ж вы возьмете для этого воды-то? — вскричал Василий.

— Воду возьмем наверху, дружище, в большом озере, из которого вытекает речушка. Оно до трех верст в длину и более версты в ширину. Если мы пророем несколько спусков в узких местах берега, вода из него устремится в ручей и поднимет барку.

— А я-то подумал, что вы с горя рехнулись. Простите, Христа ради!

Лисицын крепко обнял своего честного товарища и рассказал ему в подробностях свой план.

Через несколько дней прорыли два канала, воду по ним одновременно пустили в речку. Расчеты Лисицына оправдались вполне: барка, снятая с камней сильным напором воды, благополучно очутилась в Алмазной реке, сильно натянув канат, которым была привязана к дереву на берегу.

Второго августа путешественники перегнали на барку скот и перевезли тяжести, а третьего, усердно помолясь, пустились вниз по Алмазной реке. Прозрачные воды запенились вокруг дощатых бортов, и тяжелый руль заскрипел в могучей руке Лисицына. Течение несло их быстро. Путники приняли за правило в удобных местах заготовлять фураж и кормить скот на барке. Пастьба его на лугах отняла бы много времени и, следовательно, замедлила бы их плавание.

Через несколько дней, когда барка была остановлена, Лисицын с Василием отправились за травой на четырех арбах, а Петрушу оставили на барке стеречь стадо. Когда же косцы возвратились с травой, то, к удивлению своему, мальчика не нашли. На громкий зов мальчик не откликался, Лисицын страшно забеспокоился. С ружьем и топором он поспешил на поиски пропавшего, строго наказав Василию не оставлять барку.

Прошло больше двух часов, но Петруши нигде не было. Отлучиться далеко он не мог — мальчик был трусоват, — стало быть, или утонул в реке, или похищен. Последняя мысль еще больше взволновала нашего героя, потому что опасность тогда угрожала и ему и Василию. Горюя о пропавшем мальчике, Лисицын возвращался на барку, как вдруг увидел на дереве страшное чудище, имеющее человеческие формы. Подойдя поближе, чтобы вернее сделать выстрел, Лисицын едва не уронил ружья, узнав Петрушу. Бедняк сидел на толстом суку дерева, уцепившись за ветки, с взъерошенными волосами, в изодранном платье, с выражением чрезвычайного ужаса на лице. Неподвижно вытаращенные глаза его были устремлены на огромную сову, сидевшую поблизости и иногда грозно щелкающую клювом. Когда Лисицын рассмотрел эту картину и понял причину Петрушиного испуга, то разразился громким смехом.

— Спасите меня, Сергей Петрович! — вернулся к мальчику дар речи. — Эта страшная птица заклюет меня!

— Это сова, трусишка. Чего ты испугался? Слезай с дерева.

— Не могу, не могу! Она загнала меня сюда и не дает пошевелиться. Ради Бога, убейте ее!

Лисицын прогнал сову камнем и снял с дерева обезумевшего от страха мальчика, прежде никогда не видавшего совы. Оказалось, что он, соскучившись ожидать возвращения старших, сошел с барки и запустил руку в первое попавшееся дупло, надеясь отыскать маленьких птичек. Вдруг послышался страшный крик, из дупла вылетела жуткая птица. Худо видя днем, по чутью она погналась за Петрушей, загнала его на дерево и уселась напротив, не давая ему пошевелиться. Нахохотавшись вдоволь над трусишкой, товарищи поплыли дальше.

Однажды, причалив близ леса, окаймлявшего узкую береговую долину с превосходнейшей травой, путешественники услышали необыкновенный шум, сопровождаемый по временам гулом, подобным пушечному выстрелу. Вскоре они почувствовали резкий запах дыма.

— Что бы это значило? — удивился Лисицын.

— Это лесной пожар, — отвечал Василий, наводя подзорную трубу в дымящуюся даль. Пропали мы! — вскричал он через несколько минут. — Лес повсюду горит, а ветер прямо на нас дует.

— В уме ли ты, Василий? На воде огня боишься.

— Посмотрите-ка, как широко он раскинулся! От такого полымя и вода не спасет — не погорим, так задохнемся.

Действительно, шум нарастал с необыкновенной быстротой. Клубы черного дыма приближались к реке, подобно зловещим тучам.

— Нечего сидеть сложа руки! — вскричал Лисицын. — Спасемся, если Богу будет угодно! Мне известен способ тушить лесной пожар встречным огнем. Помолясь, приступим к делу, но только ты и Петруша должны будете в точности исполнять мои распоряжения, иначе за успех не ручаюсь.

— Приказывайте, Сергей Петрович!