Русский Рокамболь

Пока граф говорил это, в сенях позади смущенной Натальи Ивановны собралась немая оторопевшая толпа с чиновником Курицыным во главе.

Все собравшиеся тут знали, какая громадная персона граф не только в их уезде, но даже и в Петербурге.

С недоумением вслушиваясь в слова графа, чиновник Курицын наконец понял, что визит графа имеет характер милостивой шутки и что он, вероятно тоже ради шутки, хочет войти к ним на свадьбу…

Сообразив это, он грубо оттолкнул Наталью Ивановну и выступил вперед, кланяясь в пояс и бормоча:

— Ваше сиятельство… если милосердие ваше будет… я сам жених и есть…

— Ага, — засмеялся граф, — жених не совсем по невесте… но, во всяком случае, поздравляю… Поздравляю и вас, сударыня, — обратился он к невесте и сквозь расступившуюся толпу прошел в дом.

— Фуй! — воскликнул он, увидев несколько дремавших гостей и неопрятный стол, залитый пивом и водкой. — Разве можно такой хорошенькой невесте быть среди этих господ… Фу, какая мерзость!.. Господин жених! Как ваша фамилия?..

Курицын, вытянувшись в струнку и все более и более бледнея, назвался.

— Ага, очень приятно… Ну так вот что я придумал. Вы и невеста поедемте ко мне… Невозможно же первый день брака проводить в такой трущобе?.. Не правда ли? — обратился он к Наталье Ивановне.

Та стояла неподвижно, с опущенными глазами.

Вдруг граф слегка улыбнулся своей какой-то, очевидно, затаенной, смешной мысли.

— Господин Курицын! — торжественно и повелительно произнес он. — Я приглашаю вас и невесту вашу отобедать у меня сегодня!.. Угодно вам исполнить мою просьбу?

— Как прикажете! — пролепетал Курицын.

— Я ничего не приказываю, а только прошу, — внушительно возразил граф, — потому что, взяв такую красавицу, вы могли хотя бы в первые часы вашей брачной жизни избавить ее от этих господ.

Он указал на двух дремавших субъектов, которые в сладостной дремоте и не подозревали, что творилось в этой комнате.

— Наталья Ивановна, пожалуйте! — произнес граф, услыхав это имя, и предложил ей руку.

Наталья Ивановна взглянула на мужа строго, пристально, с ясным вопросом в своих прекрасных глазах.

Но вот она улыбнулась странно, загадочно как-то и подала руку графу.

Она увидела, как чиновник Курицын судорожным движением пальца опущенной руки сам поощрял ее исполнить предложение графа.

Через минуту граф и она сидели рядом на главном месте экипажа, а чиновник Курицын сидел напротив, почтительно поглядывая на сеттера, обнюхивавшего конец его сюртука.

Экипаж катился уже по пыльному проселку. Граф неутомимо болтал, вероятно находя свою шутку не только оригинальной, но и очень остроумной; чиновник Курицын при каждом вопросе графа силился приподняться и комично падал обратно на сиденье…

Проехав еще версты две, Наталья Ивановна вдруг преобразилась. Она заговорила и стала даже смеяться. Это чрезвычайно обрадовало и еще больше развеселило странного графа. Он уже совершенно забыл о присутствии чиновника Курицына, точно так же как и о присутствии своего роскошного сеттера.

Он начал расспрашивать Наталью Ивановну о причинах, которые ее заставили выйти замуж, «откровенно сказать, не особенно удачно». Потом он ударился даже в философию и пустился разъяснять, что такое жизнь и как законно пользоваться всеми ее возможными благами. Наталья Ивановна вся раскраснелась и смеялась чуть не до слез, чуть не до истерики. В особенности сильны были припадки этого болезненного смеха, когда она взглядывала на жалкую фигуру своего мужа. В подмигивающих глазах его она беспрестанно читала то же поощрение.

Граф, восхищенный ее красотою, пожирал «молодую» своим взглядом. Она понимала его значение и продолжала хохотать, как вакханка.

По приезде в богатую усадьбу графа чиновник Курицын был призван в кабинет и там провел около четверти часа, после чего ему подали тарантас и он уехал обратно в город.

Через три дня Курицын был командирован в Петербург, а через пять месяцев приехала к нему и жена его Наталья Ивановна с очень округлой талией, с графским письмом, в которое была вложена довольно значительная сумма денег.

Вскоре затем родился сын Андрюшка, родами которого Наталья Ивановна скончалась.

Первое преступление

Померанцев, поджидая своего нового агента, начинал беспокоиться. Урочный час давно прошел, а Андрюшка и не думал являться с донесением. Что бы это могло значить?

«Неужели, — думал Померанцев, шагая из угла в угол, — этот мальчишка вздумал у меня перехватить нить интриги с целью эксплуатировать ее в свою пользу… Нет, этого не может быть!.. Не настолько же он смел и умен!..»

Прошло еще несколько часов, и предположения Померанцева начали принимать реальную форму.

— Да, — сказал он, — если это так, то с ним придется повозиться, пока его спихнешь с дороги.

Но в эту самую минуту дверь отворилась, и на пороге показался тот, кого ожидал Померанцев.

— Ну что же вы так долго? — кинулся он к Андрюшке, не разглядев даже, как сверкали страшные глаза юноши.

— Меня задержали! — хрипло ответил новый агент.

— Кто?..

— Обстоятельства.

— Какие?

— Позвольте мне умолчать об этом.

— Это почему?!