Русский роман

Археологи из Лондона нашли в пещере пять человеческих скелетов — три взрослых и два детских. Пинес весь дрожал, описывая мне это зрелище. «Я представил себе, как они будут вскрывать своими кирками наши собственные захоронения. Я так и видел, как сверкают их ломы, как они роются в могиле моей Леи, как обнажают синие маленькие кости моих безгрешных близняток, укрытые меж ее ребрами и тазом».

Каменные орудия, большая бедренная кость буйвола, расщепленная по всей длине, и расколотые позвонки носорожьих детенышей убедили Пинеса в том, что обитатели пещеры были охотниками, а не земледельцами. Давняя неприязнь проснулась в его душе. Тщательно укрытые наконечники стрел, кремниевые ножи, толстые, низкие лобные кости и могучие надбровные кряжи — все это напомнило ему Рылова.

Он вышел из пещеры, сел у входа и посмотрел на расстилавшуюся под его ногами широкую, покорную, плодородную Долину. Ему вдруг показалось, что убогие времянки деревни, ее зарождающиеся аллеи и маленькие низенькие деревца плывут куда-то по пустынной глади истории, покачиваясь на ее пластах. Первые прямоугольники полей выглядели отсюда сотканной кем-то сетью паутинок и крохотных заплат. Молод он был, и такие маятниковые размахи эпох над Долиной вызвали у него головокружение.

В группе археологов из Англии были старый профессор, который, по словам Пинеса, «проникся ко мне большой симпатией», а также веселая группа высоченных студентов в пробковых шлемах и расклешенных, коротких, по колено, бриджах. Они захихикали, когда Пинес назвал свою фамилию. Профессор деликатно спросил его потом, почему бы ему не назваться иначе, «но я выдал этому симпатичному гою[160] как следует, объяснив ему, что Яаков — это красивое еврейское имя».

Они поставили на холме большую палатку и каждый день приходили в деревню купить яиц, молока и сыра. Обедали они у Ривы Маргулис, за полную плату, шумно топали под столом ногами в носках и удивлялись при виде хрустальной посуды, сибирской кружевной скатерти на столе и стаканов с золотыми ободками.

«Все это одолжил Риве Комитет, хотя на самом деле это были ее собственные вещи, — сказал Пинес, понижая голос до шепота. — Из того сундука, который прибыл из России».

К тому времени, когда Пинес рассказал мне об открытии пещеры и об английских археологах, этот знаменитый Ривин сундук «с излишествами» давно уже был погребен под толстым слоем земли и забвения.

«Это было одно из первых испытаний, которые нам довелось пережить». Вместе с любовной поэмой маленького Авраама, нашествием саранчи после Первой мировой войны и смертью Леи Пинес сундук Ривы лежал теперь на такой глубине, куда мог бы добраться разве что гидравлический плуг.

«Выйдя за Маргулиса, она послала родителям письмо, в котором рассказывала им о своем муже и его ульях и описывала, в каком она восторге от работы на земле, а к письму приложила свою фотографию — маленькая девушка Страны Израиля в платье из серой и грубой арабской ткани сыплет пищу курам во дворе и выбирает мед из ульев.

Когда они поженились, — рассказывал Пинес, — никто, даже сам Хаим Маргулис, не знал, что отец невесты — знаменитый Бейлин из Киева, самый богатый еврей на Украине».

Спустя полгода в деревню прибыла телега, запряженная тремя парами быков. Шестеро казаков и четверо черкесов с винчестерами, воткнутыми в седла, и сверкающими кинжалами за поясом кружили вокруг телеги на маленьких, нервных лошадях и настороженно посматривали по сторонам. Из большого сундука, что лежал на телеге, была извлечена мебель черного дерева, целые сервизы прозрачной, как воздух, посуды, шелковые подушки и перины, лопающиеся под напором гусиного пуха, бухарские ковры и голубоватые кружевные занавесы. Родители Ривы ухитрились контрабандой провезти приданое дочери под самым носом у коммунистов. В тот же вечер члены Комитета приметили странный блеск, что вспыхнул в глазах деревенских женщин, и Тоня Рылова, вне себя от зависти и принципов, потребовала созвать общее товарищеское собрание.

Экстренное собрание разъяснило Риве, что кооператив не потерпит такого рода роскошь в доме еврейского земледельца. Ей был предоставлен выбор — либо она отправит сундук обратно, либо отправится вместе с ним.

«У меня есть предложение получше, — мягко сказал Маргулис. — Мы с Ривой уже обсуждали это. Мы передадим все ее приданое в общественное пользование».