Русский романс

Плакал ребенок. Свеча, нагорая,
          Тусклым мерцала огнем;
Целую ночь, колыбель охраняя,
          Мать не забылася сном.
Рано-ранехонько в дверь осторожно
          Смерть сердобольная — стук!
Вздрогнула мать, оглянулась тревожно…
          «Полно пугаться, мой друг!
Бледное утро уж смотрит в окошко.
          Плача, тоскуя, любя,
Ты утомилась… Вздремни-ка немножко —
          Я посижу за тебя.
Угомонить ты дитя не сумела,
          Слаще тебя я спою».
И, не дождавшись ответа, запела:
          «Баюшки ба́ю-баю́».

Мать

Тише! ребенок мой мечется, плачет!

          Грудь истомит он свою!

Смерть

Это со мной он играет и скачет.

          Баюшки ба́ю-баю́.

Мать

Щеки бледнеют, слабеет дыханье…

          Да замолчи же, молю!

Смерть

Доброе знаменье — стихнет страданье.

          Баюшки ба́ю-баю́.

Мать

Прочь ты, проклятая! Лаской своею

          Сгубишь ты радость мою!

Смерть

Нет, мирный сон я младенцу навею.

          Баюшки ба́ю-баю́.

Мать

Сжалься! Пожди допевать хоть мгновенье

          Страшную песню твою!

Смерть

Видишь — уснул он под тихое пенье

          Баюшки ба́ю-баю́.

<1875>

414. Серенада («Нега волшебная, ночь голубая…»)

Нега волшебная, ночь голубая,
          Трепетный сумрак весны;
Внемлет, поникнув головкой, больная
          Шепот ночной тишины.

Сон не смыкает блестящие очи,

          Жизнь к наслажденью зовет,
А в полумраке медлительной ночи
          Смерть серенаду поет:

«Знаю: в темнице суровой и тесной

          Молодость вянет твоя.
Рыцарь неведомый, силой чудесной
          Освобожу я тебя.

Старость бездушная шепчет напрасно:

          Бойся любви молодой!
Ложно измыслила недуг опасный,
          Чтоб не ушла ты со мной.

Но посмотри на себя: красотою

          Лик твой прозрачный блестит;
Щеки румяны; волнистой косою
          Стан твой, как тучей, обвит.

Пристальных глаз голубое сиянье

          Ярче небес и огня;
Зноем полуденным веет дыханье —
          Ты обольстила меня!

В вешнюю ночь за тюремной оградой

          Рыцаря голос твой звал…
Рыцарь пришел за бесценной наградой;
          Нас упоенья настал!»

Смолкнул напев; прозвучало лобзанье…

          В долгом лобзании том
Слышались вопли, мольбы и стенанье —
          Тихо всё стало потом.

Но поутру, когда ранняя птица

          Пела, любуясь зарей.
Робко в окно заглянувши, денница
          Труп увидала немой.

<1877>

415. А. А. Фету [423]

Словно голос листвы, словно лепет ручья,
В душу веет прохладою песня твоя;
Все внимал бы, как струйки дрожат и звучат,
Все впивал бы цветов и листов аромат.
Все молчал бы, поникнув, чтоб долго вокруг
Только песни блуждал торжествующий звук,
Чтоб на ласку его, на призыв и привет
Только сердце б томилось и билось в ответ…

1887

416. «Не смолкай, говори… В ласке речи твоей…» [424]