Русский романс

Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка…
Ну, Баргузин[507]

, пошевеливай вал…        Плыть молодцу недалечко.

Долго я звонкие цепи носил;

Худо мне было в норах Акатуя[508],
Старый товарищ бежать пособил,
        Ожил я, волю почуя.

Шилка и Нерчинск не страшны теперь;

Горная стража меня не видала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь.
        Пуля стрелка — миновала.

Шел я и в ночь и средь белого дня;

Близ городов я поглядывал зорко;
Хлебом кормили крестьянки меня,
        Парни снабжали махоркой.

Весело я на сосновом бревне

Вплавь чрез глубокие реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне —
        Вброд через них пробирался.

У моря струсил немного беглец;

Берег обширен, а нет ни корыта;
Шел я каргой[509] и пришел наконец
        К бочке, дресвою[510] замытой.

Нечего думать — бог счастья послал:

В этой посудине бык не утонет;
Труса достанет и на судне вал —
        Смелого в бочке не тронет.

Тесно в ней было бы жить омулям;

Рыбки, утешьтесь моими словами:
Раз побывать в Акатуе бы вам —
        В бочку полезли бы сами!

Четверо суток верчусь на волне;

Парусом служит армяк дыроватый,
Добрая лодка попалася мне,
        Лишь на ходу мешковата.

Близко виднеются горы и лес,

Буду спокойно скрываться под тенью,
Можно и тут погулять бы, да бес
        Тянет к родному селенью.

Славное море — привольный Байкал,

Славный корабль — омулевая бочка…
Ну, Баргузин, пошевеливай вал…
        Плыть молодцу недалечко!

<1858>

АЛЕКСАНДР АММОСОВ (1823–1866)

505. Элегия («Хас-Булат удалой!..») [511]