Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)

В этом году случилась беда.

Такая, что теща со своей сестрой устроили военсовет, и сестра (у которой свое садоводство и свои сотки) теперь днюет и ночует у тещи на правах Кутузова в Филях.

Дело в том, что наш сосед по садоводству бобыль Мишка в свои сорок три женится: он нашел спутницу жизни по интернету (об этом знает все садоводство), и они теперь воркуют голубками на грядках, и это такая любовь, ну такая любовь, что не передать словами, а если не словами, то у Мишки теперь вместо старой гнилой «Нивы» новенький «УАЗ Patriot». Это невеста ему купила.

Ужас, впрочем, не в том, что сосед сменил стиль жизни вкупе с маркой автомобиля, а в том, что параллельно с этим (но все садоводство уверено: вследствие этого) Мишка вдрызг разругался с собственной матерью. Так, что прогнал мать с дачи – а мать, в свою очередь, потребовала выплатить половину стоимости дачного домика, иначе обещала домик сжечь. И вот Мишаня теперь обносит участок забором, чтобы мать на бывшие общие шесть соток и сунуть нос не могла. И столбы для этого забора – внимание, здесь ужас и превращается в беду! – он ставит, то есть уже поставил на территории тещиного участка.

С заступом на десять, а местами и на целых двадцать сантиметров вглубь нашей территории. А это земля наша, и только наша, так что тут даже спорить смешно, и мы и пяди ее врагу не отдадим.

Почему, спрашивается, Мишка так поступил?

Да потому, что такой же нахал, как и его мать, с которой и правильно, что полсадоводства не здоровается: она вот своей черноплодкой нам специально навела на участок тень, и теперь в этой тени ничего не растет, а я ее по-хорошему просила (тут теща начинает всхлипывать в телефонную трубку) черноплодку спилить, а она нет, давно ей надо было керосином эту черноплодку извести, нахалке!

И теща в такие слезы, что на долю секунды ярость благородная и во мне вскипает, как волна, и я понимаю, что, когда не подлец, должен немедленно на дачу ехать и, вероятно, идти с дрекольем на гада Мишку.

Останавливает меня несколько соображений.

Первое – что соседка по садоводству с другой стороны, Галя, тоже вторглась некогда на наш участок своим парником на целых пятнадцать сантиментов, однако мы с Галей дружим, нахалкой не обзываем и никаких территориальных претензий не предъявляем.

Второе – что я всю эту историю с посягательствами на родимые пяди слышал с раннего детства. Поскольку провел это детство в городе Иваново в деревянном доме бабушки и дедушки, где, сколько себя помню, дед обзывал нахалками владелиц соседнего деревянного дома старых дев сестер Васильевых и судился с ними из-за того, что они оттяпали у нас своим забором десять сантиметров против честного межевания. В отместку дед строил сортир с выгребной ямой вплотную к погребу дев Васильевых; девы Васильевы же подавали в суд, требуя переноса сортира. Длилось это вечность, с Васильевыми никто из моей семьи никогда не здоровался, кроме меня, и то тайком – в друзьях же дома числили другого соседа, шофера дядю Ваню, державшего в своем гараже казенную «Волгу», причем дяде Ване прощали, что он наступал своим гаражом прямо на наши яблони.

Кончилась вражда деда с девами просто: деревянные дома снесли, жителей переселили в малогабаритные халупки, и дед вскоре умер – не скажу, что от огорчения, но оно явно послужило тому одной из причин.

И вот я думаю: любопытно, что страна, занимающая шестую часть суши и гордящаяся до кичливости своими действительно выдающимися просторами, отчего-то дозволяла своим гражданам иметь в условной собственности земли не более шести соток. И любопытно, что граждане, получившие в надел шесть соток (600 м2, между прочим) непременно начинали битву с соседями, случайно или намеренно оттяпывавшими у них сараем-забором какой-нибудь несчастный, в 0,17 % территории, метр, – и почти никогда не могли договориться об общем деле, о совместной канализации или об асфальтировании подъездного пути.

Государство ли воспитало таких граждан? Граждане ли такие воспроизводят такое государство?

И что, скажите, мне теперь в тещином садоводстве делать? Объявлять Мишке войну и переносить забор на землю врага? Грозить бандитами? Насылать ментов? Нанимать юриста и подавать в суд? Уговорить тещу продать участок и купить где-нибудь в другом месте, где уж никаких Мишек точно не будет – например, в Провансе, книгами о котором Питера Мейла зачитываются сегодня все мои друзья?

Алё, Русь, дай ответ!

Не дает ответа.