Русский с «Титаника»

– О, разумеется… А у нас было немало шуму! Наши политики из лагеря демократов даже обвиняли президента Тафта, что он хотел заручиться поддержкой папы римского Пия X и получить голоса католиков… Но говорят… Что он тайно встречался с эмиссарами нескольких европейских правительств, дабы заключить некое соглашение для предотвращения возможных германских поползновений. А если сюда добавить поездку в вашу страну мистера Стида… – Глаза девушки заблестели в предвкушении сенсации. – Смотрите, какая картина вырисовывается. Батт с его визитом и слухами вокруг него, Стид, хотевший наладить отношения между нашими Штатами и Российской империей, и проект Нольде, для которого хорошие связи между Америкой и Петербургом нужны как воздух! Как хотите, но отсутствие барона меня интригует. Он словно растворился. А еще ко всему этому… боюсь ошибиться, но как-то имеет отношение мистер Бонивур.

Ростовцев опешил.

– А… извините этот… торговец древностями тут при чем?!

– Вот и я задаю этот вопрос! – многозначительно подняла Элизабет указательный палец. – Мне кажется, что он чертовски напуган… Он даже подходил ко мне, спрашивал, не видела ли я Нольде. Я, признаться, надеялась, может быть, удастся раскопать что-то интересное? Мы, газетчики, как всякий знает, так и ищем, где бы выловить сенсацию… Юрий, умоляю, если вам что-то станет известно… – Глаза ее горели надеждой.

(А ведь не ошиблась штучка американская, сенсация была, да только Ростовцев бы скорее язык проглотил, чем рассказал Лиз даже половину правды!)

– Увы… – развел стряпчий руками.

– И больше вы сказать ничего не хотите? – Американка была сама настойчивость.

– Уверяю вас, о переговорах Батта я знаю не больше вашего. Как и обо всем прочем… Простите, Лиз, – молвил Юрий, немного смущенный сложившейся ситуацией. – Да и вообще, мне кажется, что вы переработались. Вам следует расслабиться, отдохнуть. Оглянитесь вокруг. Вы на самом большом в мире корабле, чуде технической мысли. Наше путешествие скоро закончится. Нужно ловить момент…

Сказал, и тут же понял, что ляпнул, не подумавши о последствиях. Но было уже поздно.

Элизабет вдруг вздохнула, а затем взялась за застежку на своем платье. Ее пальцы задрожали, но девушке удалось все-таки справиться с замком. Она по моде современных дам носила платья, которые могла застегнуть без чужой помощи, – с застежкой спереди. Расстегнув ее, она стянула платье через голову.

– Боже мой, что вы делаете? – прошептал Ростовцев.

– Следую твоему совету, – пожала плечами журналистка. – Ловлю момент.

Сбросила туфли, а затем совлекла комбинацию и осталась только в небольших кружевных трусах. А затем пришел и их черед…

Он увидел ее всю.

…Крепкие икры, совершенные линии бедер. Безупречные ступни с изящными ноготками уходили в ворс ковра. Треугольник золотистого оттенка заставил его вздрогнуть…

«Господи, что же я делаю?! За стенкой сидит Елена и слушает!» А Лиз между тем опустилась перед ним на колени…

Последней внятной его мыслью была та, что сейчас он впервые в жизни оказался в постели с иностранкой в этой каюте роскошного лайнера посреди океана.

…Потом, лежа рядом с Юрием, она закурила белый с золотым обрезом «Кент». В тонких пальцах длинная тонкая сигарета выглядела как-то по-особому многозначительно.

Юрий смотрел в потолок каюты, к которому струился дым от пахитоски.

– Как мне нравится нынешняя свобода манер… – игриво заметила красотка. – У тебя, кстати, восхитительно сильное тело, – добавила она. – Сухой и поджарый, как степной волк. Нетипично для конторского работника.

Он мысленно усмехнулся. Мышцы, как и многое другое, – наследство ссылки и тюрьмы.

Когда надо нарубить дров, привезти их из леса на санях, запряженных клячей, или в которые запрягся ты сам с соседом, таким же ссыльным. Когда таскаешь полные ведра за сотню аршин из колодца. Тут уж поневоле нарастишь мускулы…

– Мне хорошо с тобой… – с нежностью сказала она. – Как-то уж очень хорошо. Даже страшно немного. Как будто все это в последний раз…

– Мне тоже… очень хорошо.

Она затянулась, пуская кольца в потолок, будто задумавшись.

А ему вдруг вспомнилось, как Елена лежала рядом в этой самой постели, а голова ее доверчиво покоилась у Ростовцева на плече…

И еще вдруг подумал, что был ли визит американки случайным или нет, однако вряд ли случайно оказался в кармашке ее платья некий деликатный резиновый предмет в тонкой шелестящей бумаге – несколько крупинок талька с него лежали на одеяле. Или он у мисс журналистки всегда с собой, ибо по фривольной поговорке случаи разные бывают?

– Думаешь, с чего это я тебя соблазнила? – промурлыкала она. – Морская романтика действует…

Журналистка заложила руки под голову.

– Ты и сам знаешь. Любое путешествие – это риск. Я люблю риск. А ты?

– Я имел его достаточно в юные годы и теперь все больше ценю спокойствие… – ответил он.