Русский щит

– Боярин Иван?! Какое лихое дело пригнало тебя с рубежа? Случилось что?

– Дозволь, господине, наедине сказать…

– Иди в горницу. Я сей же час буду.

В горницу великий князь пришел вместе с воеводой Петром Ослядюковичем – самым доверенным, самым ближним своим советчиком. Иван Федорович знал, что от этого воеводы у великого князя секретов нет, проверен многими годами верной службы.

– Ну, говори, боярин, – промолвил великий князь, усаживаясь на крытую синим сукном скамью. – Говори!

Воевода Петр остался стоять в дверях, как бы оберегая собеседников от посторонних глаз и ушей.

– Третьего дня прибежали доглядчики с Дона, – начал Иван Федорович. – У крепостицы Воронеж, что возле Черного леса, собираются полки татарского царя Батыги. Воинов многое множество, и лошадей заводных у каждого по две, по три. А рязанские сторожа на реке Воронеже о том не ведают: лесом от них воинские станы Батыги закрыты…

– Проглядел, значит, рязанский князь, – усмехнулся Юрий Всеволодович.

– Истинно молвишь, господин. На Рязани спокойны. Встретил по пути рязанцев – ничего не знают…

– Говори дальше.

– Половцев наши сторожа перехватили. Взяли этих половцев татары в свое войско, да не укараулили – убежали половцы. Говорят, скоро поход. Жди, княже, нашествия этой же зимой…

Воевода Петр Ослядюкович подробно расспросил, как вооружены татары, в каком теле кони, тепло ли одеты воины, есть ли порядок в стане. Иван Федорович рассказал, что сам знал.

Старый воевода помрачнел:

– Мыслю, что прав боярин. Готовится к походу царь Батыга…

– А на кого первого ударит? – спросил великий князь.

– На Рязань, больше не на кого.

– А ты как думаешь, боярин? – повернулся великий князь к Ивану Федоровичу.

– И я так думаю.

Юрий Всеволодович поднялся, пошел по скрипучим половицам. Остановился у оконца, долго всматривался в темноту двора, будто силился что-то разглядеть в снежной круговерти. Только что было во дворе тихо, покойно – и завьюжило вдруг. Как снежная буря из степи…

Воеводы молча ждали княжеского слова.

– Обо всем поговорим на совете, – веско, неторопливо заговорил великий князь. – А пока слушайте главное. Полки, что есть под рукой, гоните к Коломне. Места этого Батыге не миновать, другой дороги к Владимиру зимой нет, не пробиться татарскому войску сквозь мещерские леса, только по речному льду и пойдут… (Воевода Петр Ослядюкович закивал, соглашаясь). Мужиков собирать в большие рати. Городские стены крепить, везти из сел осадный запас. В Рязань гонца послать, упредить. Чем больше войска соберет рязанский князь, тем дольше татары до наших рубежей добираться будут. Пусть хоть эту службу супротивник мой Юрий Рязанский исполнит! О всем слышанном пока молчите. Ближних людей соберите завтра к вечеру. Ну, ступайте, утро вечера мудренее!

Иван Федорович поклонился, пошел к двери. Его остановил негромкий голос князя:

– А тиун-то твой, боярин, что осенью про городище писал, прав оказался. Напрасно смеялись тогда над ним. Ныне и наше общее городище – Русь – крепить надо. Только потруднее это. Много князей на Руси, попробуй собери их, чтобы миром одно общее дело делали! Видно, не успел я совершить то, для чего власть великокняжеская мне богом вручена. Один на один останется Владимир против несметного татарского воинства. Не собрать мне общерусского войска…

И с такой горечью, с такой безнадежной тоской были сказаны эти слова, что у Ивана Федоровича захолонуло сердце. В другом свете представились ему внезапно многие дела великого князя, о которых порой с неодобрением говорили даже ближние бояре. Видно, осаждая города князей-соперников, сгоняя с дедовских вотчин опальных бояр, великий князь Юрий Всеволодович делал что-то такое, что нужно было всей Руси, – объединял земли под одной рукой, под одним воинским стягом…

Делал, но не доделал, и теперь всем придется платить кровью…

Глава 2 На краю дикого поля

1

На опасном месте стояла Старая Рязань.

С полуденной стороны к самой реке Проне подступало Дикое Поле, раздолье для лихих половецких наездников. Среди березовых перелесков и курганов забытых народов сшибались с ними рязанские всадники, катились в жесткую степную траву русские и половецкие головы. Столетиями шла война со степью, война непрерывная и изнурительная. Случались времена неустойчивого затишья, но никогда не было прочного мира. Степная граница Рязанской земли была сравнительно безопасной только зимой, когда половцы откочевывали к Теплому морю. Недаром сложили рязанцы поговорку: «Половец – как зеленый лук, пришла весна – и он тут!»

С востока, из мордовских лесов, выходили ватаги искусных стрелков из лука, вырезали широкими ножами рязанские сторожевые заставы, разоряли деревни и скова скрывались в своих чащобах, недоступные для конных княжеских дружин.

С севера грозил Рязани стольный Владимир, оружием добивался покорности. Лютее половцев разоряли рязанские земли великокняжеские дружины, жгли города и села, уводили за Клязьму тысячи смердов.

С запада ратоборствовали с Рязанью черниговские князья, посылали из городков по Сейму и Десне удалые конные дружины.