Русский щит

– Думаю, если Гердень действительно близко, то с обозом от погони нам не уйти. Надо перегородить крепкой заставой брод через Двину и задержать Герденя. Ты, Лука, со своими людьми возвращайся к броду. А ты, Давид Якунович, с псковичами поведешь обоз. Сам думаю здесь остановиться, если Гердень к броду подойдет – поспешу на помощь. Верно ли рассудил, воеводы?

– Верно, княже! – одобрил Давид Якунович. – Только я с Лукой на Двине останусь. Обоз по псковской земле и без воеводы пройдет, а мне тебя оставлять перед битвой негоже.

– Ну, коли хочешь, оставайся…

…Лес возле брода подступал к самому берегу Двины. Только неширокий песчаный плёс отделял прохладную речную воду от ельника, прогретого июньским солнцем. За ельником поднимались высокие прямые сосны.

Псковскому ратнику Антону, Лучкову сыну, с верхушки сосны была видна и река, и полоска желтого песка вдоль берега, и дорога, спускавшаяся из леса к броду. Хорошее место для засады выбрал князь Довмонт.

У подножья сосны пощипывали блеклую лесную траву стреноженные кони. Дружинники сторожевой заставы, присев на моховые кочки, негромко разговаривали. Для воевод Луки и Давида поставили простой походный шатер из бурого войлока. Холопы собирали в ельнике сухие ветки для костра. Кому ведомо, сколько стоять заставе на двинском берегу?

Антон Лучков недаром славился зоркостью глаза. Иной, может, и не заметил бы, как дрогнули ветки на другом берегу реки, как показалась и тотчас же скрылась голова в круглом литовском шлеме. Но Антон усторожил врага, негромко постучал обухом топора по сосновому стволу, предупреждая об опасности.

Дружинники вскочили. Один из них метнулся к воеводскому шатру.

Давид Якунович подошел к сосне, вопросительно поднял голову:

– Чего увидел, Антон?

– Похоже, литовцы подошли. Ратный какой-то из леса выглянул…

– Смотри лучше! А вы изготовьтесь, – повернулся воевода к дружинникам.

Тихо, стараясь не звенеть оружием, воины разошлись к коням.

Опять зашевелились ветки на другом берегу. Теперь уже не один, а сразу несколько литовских воинов внимательно оглядывали брод. Из-за деревьев выехали всадники.

Антон узнал переднего – седобородого, в черном немецком доспехе. Сам Гердень! Его Антон запомнил, когда прошлым летом тот приезжал в Псков по торговым и иным делам.

А из леса к броду выезжали новые и новые отряды литовцев.

На сосну залез Лука Литвин, встал рядом на толстую ветку.

– Это князь Гогорт. А это – Лотбей. А это – Лючайло, – перечислял Лука. – Всех родичей, видно, поднял князь Гердень. Нелегко будет задержать такую рать…

Литовцы столпились на песчаной косе, не решаясь въехать в реку. Но Гердень взмахнул мечом, и всадники погнали коней к броду.

Всего литовцев было сотен семь, а то и больше…

– Нелегко будет сдержать такую рать! – передал гонец князю Довмонту слова воеводы.

Но Довмонт только усмехнулся презрительно:

– Рать, говоришь? А где Лука рать-то увидел? Герденя со своими холопами видел, Гогорта видел, Лотбея и Лючайло видел, каждого со своими! Разве это рать? Так только на охоту ездить, зайцев по полю гонять! А мы их сами погоняем! На коней!

Окольчуженная дружина князя Довмонта устремилась к броду по единственной дороге через лес. Все дружинники были в русских остроконечных шлемах, с длинными копьями и красными щитами. Всадники скакали по четыре в ряд, и никто не нарушал строя. Это было войско, послушное князю, как собственная рука, сжатая в кулак.

Довмонт был уверен в успехе. Литовцы выйдут из, реки на песчаный плес, прижатый к берегу частым ельником. Через этот ельник на конях не продраться, а по единственной дороге навстречу врагу спешила его дружина. «Если бы только Лука и Давид догадались поставить у края ельника своих лучников и обстрелять литовцев, вынудить их растянуть строй вдоль берега! – думал Довмонт. – Если б догадались! Тогда конная дружина, неожиданно ударив, разрежет литовцев надвое, погонит их вниз по реке, где к самой воде подступает крутой обрыв. Из этой западни Герденю один путь – в воду. А река там обманчива: от берега до острова Гаитова – мелководье, а за островом – глубокая стремнина. Тогда конец князю Герденю!»

Опытные воеводы Довмонта не оплошали. Когда литовцы переправились через Двину, лучники забросали их стрелами из ельника. Гердень, как и надеялся князь Довмонт, начал выстраивать своих людей вдоль берега, вправо и влево от брода.

Черные литовские стрелы застучали по еловым стволам. Но воины Луки и Давида были неуязвимы. Переползая с места на место, они из-за прикрытия поражали литовцев.

Гердень бесновался, не зная, куда направить удар своих копьеносцев: враг был невидим.

За криками и стонами раненых литовцы не услышали топота приближавшейся дружины Довмонта. Она вылетела из леса неожиданно и ударила в середину растянутого вдоль берега литовского строя. Всадники в блестящих кольчугах разили воинов Герденя длинными копьями.

Литовский строй был разрезан надвое.

Гердень повернул коня и погнал его обратно через брод. За ним устремились его телохранители. Это и спасло Герденя: остальным литовским отрядам была уготована горькая судьба.