Русский щит

Промолчал Дмитрий, но слова верного боярина запомнил крепко. Завистлив и непостоянен был брат Андрей, обидчив без меры, в каждой малости видел униженье своего княжеского достоинства. Ничего хорошего ждать от него не приходилось. И предостереженье о его честолюбивых замыслах — не первое. Еще до смерти великого князя Василия Ярославича заводил Андрей разговоры с приятелями о том, что не всегда старшинством в роде определяется подлинное княжеское достоинство. В пример отца приводил, Александра Ярославича Невского, который взял великое княженье над своим старшим братом. Об опасных разговорах князя Андрея верные люди вовремя сообщили в Переяславль, однако за другими заботами Дмитрий Александрович оставил то сообщенье без внимания.

Но теперь — иное. Теперь было для кого сберегать великое княженье. Молодая жена Евпраксия, дочь переяславского боярина, подарила Дмитрию долгожданного наследника. Родился княжич Иван в год, когда сам Дмитрий Александрович стал великим князем. Люди увидели в том доброе предзнаменование, радовались за великого князя. А брат Андрей у себя в Городце от огорченья целую неделю из хором не выходил, рычал на людей лютым зверем. Об этом тоже верные люди сообщили.

Сам по себе Андрей был не опасен. Городец, отчина Андрея, был городом небольшим, с Переяславлем сравниться не мог. Плохо, что за спиной Андрея — удельные князья. Епископ Феогност, давний доброжелатель Дмитрия, предостерегал из Сарая, что Андрей сговаривается с владетелями Ростова, Ярославля, Белоозера и Галича. «Следи за братом, великий князь! Чаю, недоброе задумал!»

Глеб Василькович Ростовский, его сын Михаил и племянник Константин Борисович возвратились из Орды следующим летом, июня в тринадцатый день. Привел Глеб Василькович с собой в Ростов немалый обоз с военной добычей. С князем приехали в Ростов знатные ордынские мурзы. Можно было догадаться, что не только с военной добычей возвратился Глеб Василькович, но и с новой ханской милостью.

С великим князем Глеб Василькович повел себя гордо и заносчиво. Гонцов во Владимир не послал, захваченным богатством не поделился. Как будто бы стал теперь сам по себе, от великого князя в отколе!

Вскоре, тоже без ведома великого князя, Глеб Василькович женил своего сына Михаила на дочери князя Федора Ярославского. Месяца июля в пятнадцатый день в Ярославль съехались на свадебные торжества удельные князья. О чем они беседовали, уединившись в потайной горнице княжеского двора, не знали даже люди всеведущего боярина Антония. Но смысл содеянного и без того был понятен: удельные князья скрепляли союз родственными узами. Глеб Ростовский и Федор Ярославский теперь сватовья, а князь галицкий и дмитровский Давид Константинович, зять Федора, — их общий родственник. Попробуй тронь их! Все встанут заедин на великого князя!

Да и хан Менгу-Тимур навряд ли останется в стороне, если придется туго его любимцам и служебникам. Вскоре после свадьбы Глеб Василькович снова отправил своего сына Михаила в Орду, помогать хану в войне с Дунайской Болгарией. И князь Федор с ярославцами тоже пошел в Орду. Повели князья ратников Русской земли в дальние страны, воевать за чужое дело, расплачиваться русской кровью за ханскую милость…

На филиппово говенье, декабря в тринадцатый день, неожиданно умер на сорок первом году жизни Глеб Василькович. В Ростове сели на княженье его племянники Дмитрий и Константин Борисовичи, а в Белоозере — сын Михаил.

Однако смерть Глеба, давнего приятеля ордынского, о котором даже летописцы писали без утайки, что служил тот князь татарам с самой юности, — ничего не изменила. Новые ростовские князья по-прежнему держались за Орду. Врагов у великого князя Дмитрия Александровича не убавилось. Год от году они становились сильнее.

В Смоленске умер брат Федора Ярославского — князь Михаил Ростиславич Смоленский. Князь Федор присоединил к своим ярославским владеньям смоленские земли, став правителем двух сильных княжеств.

Андрей Александрович, в дополнение к своей отчине Городцу, получил с благословенья ростовских князей богатое Костромское княжество, оставшееся без хозяина после смерти бездетного Василия Ярославича Квашни. На службу к Андрею перешел со своими людьми костромской воевода Семён Тонильевич. Одно это приобретение стоило сильной крепости — заклятым врагом великого князя был воевода Семён, опытным военачальником и большим искусником в тайных делах.

Поцеловал Семён Тонильевич крест на верность князю Андрею, новому своему господину, и исчез из Костромы. Видели его то в заволжском Городце, то в Суздале, где Семён гостил больше недели на дворе нового суздальского князя Михаила Андреевича, то в Дмитрове. Побывал воевода и в Твери, где затаился, отгородившись со всех сторон сторожевыми заставами, сын покойного великого князя — Святослав Ярославич Тверской.