Русский штык на чужой войне

Видя, что русские этим происшествием чрезвычайно возбуждены, начальник болгарского гарнизона на следующий день официально выразил нам свои крайние сожаления и обещал предать виновных в расстреле наших юнкеров военному суду, но, как позднее мы узнали, их просто перевели в другой полк…»[394]

С этого момента не проходило и дня без антироссийских выходок, которые становились все более наглыми и вызывающими. Причем 24 августа болгарские власти потребовали от чинов Корниловского полка и Технического батальона, сосредоточенных в Горно-Паничерево и Шумене, снять воинскую форму.

Однако 31 августа болгарские жандармы и полицейские избили девятерых молодых офицеров Николаевского инженерного училища. Кроме того, только в начале сентября несколько раз задерживалась корреспонденция, адресованная штабу 1-го армейского корпуса.

О том, насколько нетерпимая тогда сложилась ситуация в отношениях между болгарскими властями и белогвардейским командованием, свидетельствует приказ Главнокомандующего Русской армией от 15 сентября 1922 г. № 295:

«Мир снова свидетель великого предательства. Освобожденный русской кровью народ предает бежавших от кровавого ига доверившихся ему русских людей. Сыновей тех, кто пролил кровь за его освобождение, гонят, бьют, убивают, склоняя идти под красное иго, посягая на их честь, делая то, что не смогли сделать кровавые руки палачей…

Оставленные всем миром, безоружные и нищие, мы можем ответить нашим гонителям только презрением. Страдания и смерть не смутят нас. Мы не опускаем родное знамя, но, сняв с древка, сохраняем его на груди и, тайно храня, донесем его до родной земли. Мы не перестанем быть чинами Русской армии. Воскреснет Русь. Она откроет объятия тем, кто принес ей в жертву здание и жизнь, и с омерзением отшвыривает тех, кто в тяжкие дни продает ее сынов. И, тщетно раболепствуя, будут искать ее милостей предатели»[395].

Как свидетельствуют белогвардейские источники, в этот момент для обострения отношений между болгарами и белогвардейцами чекисты из Иностранного Отдела ГПУ во главе с получившим в Болгарии известность чекистом Чайкиным предприняли попытку подлога документов.

По версии врангелевского командования, они подбросили белоэмигрантам оружие и сфальсифицированные бумаги, якобы исходившие от высших руководителей Белой армии и содержавшие провокационные «приказания» нижестоящим командирам «быть готовыми к скорому захвату власти в Болгарии», сообщив при этом болгарским властям «о заговоре».

Документы были столь профессионально подделаны, что даже хорошо знакомые с подписями Врангеля и других генералов приняли их за настоящие. Пущенные в печать, эти фальшивки натворили много бед и вызвали возмущение болгар против белых русских. Начались повальные аресты белогвардейцев, и фактически их высылка на расправу в Советскую Россию была делом решенным.

Как выяснилось позднее, этот подлог был осуществлен не только с ведома левого болгарского правительства, заинтересованного в сближении с коммунистами, но и при активном участии его министров и высших чиновников.

Однако тогда это поставило находившихся здесь белоэмигрантов в мягко говоря «двусмысленное положение». Если раньше о принудительной высылке в Россию просто ходили слухи, то теперь их официально во всеуслышание подтвердило тогдашнее болгарское руководство. Местные газетчики начали активную пропаганду против русских изгнанников, утверждая, что «неблагодарным «руснаци» («русские» по-болгарски) не место на болгарской земле».

Купленные на советские деньги местные платные перья активно смаковали, фабриковали и раздували случаи «непристойного» поведения чинов Белой армии в Болгарии.

И хотя правительству Стамболийского не удалось столкнуть их лбами с большинством болгар, оно преуспело в создании для русских почти невыносимой обстановки. Распространение этих фальшивок стало давать пагубные для эмигрантов плоды. Агитаторы коммунистов на каждом углу твердили о том, что белые русские хотели совершить переворот, чтобы с болгарской земли начать новую войну против Советской России и втянуть в нее приютившую их страну.

Сенсационному «обнаружению» компромата предшествовал переход к коммунистам капитана Щеглова, хорошо знакомого со штабным делопроизводством, который активно участвовал во всех антироссийских акциях и предлагал начальникам белых частей добровольно перейти на службу к красным. Судя по всему, он мог быть причастен и к изготовлению фальшивых документов.

Однако чекисты, изготовившие эти документы, не учли всех тонкостей делопроизводства у своих врагов, и вскоре этот прокол «всплыл» на поверхность.

По мнению самих белогвардейцев, нахождение у них «компромата» и появление во дворе русского посольства в Софии оружия (якобы подброшенного) произошло после провала попыток агитации к переходу в советский стан.