Русский штык на чужой войне

По случаю моего отъезда офицеры устроили прощальный бал в малиновых салонах эскадрона Эскольты. Прибыли все мои знакомые сеньориты, сестры капитана Суниги, их кузина Агнесса и красавица Энсисо. Конечно, на прощальном балу также присутствовал и мой друг доктор Рудольф Александрович Риттер. Далеко за полночь гремел хор трубачей, и я в последний раз танцевал с парагвайскими барышнями в мундире и при эполетах. За ужином пили шампанское и поднимали тосты за Парагвай и за славную Русскую армию, представителем которой я являлся. Мой приятель лейтенант Смит сорганизовал хор песенников, и они исполнили модную песенку «Кампаменто Ита», в которой фигурировали все офицеры Эскольты, в том числе и Сакро Дьябло. Последний день был занят официальными визитами, а вечером я успел еще побывать в Сан-Лоренцо на вилле «Амарилии» и попрощаться с семьею капитана Суниги, а на следующее утро, провожаемый друзьями и подругами, я приехал в порт, где меня ожидал у пристани пассажирский пароход «Эль Креольо». На его борту я должен был навсегда покинуть Асунсион. В последний раз драгуны перенесли из автомобиля на пароход мои вещи. Солнце ярко светило с безоблачного бирюзового неба и, казалось, так же одаряло меня своими лучами. Офицеры и барышни с букетами в руках поднялись на пароход, и стол в кают-компании буквально утопал в цветах.

Через десять минут «Эль Креольо» оставит Асунсион и отправится в далекий путь вверх по течению реки Парагвая к туманным границам Боливии и Бразилии. Я приказал лакею подать шампанское и по-гусарски отблагодарил провожавшую меня публику.

Каролина подошла ко мне и, чокнувшись бокалом, печально проговорила:

– Сакро Дьябло, вы счастливый, уезжаете в новые края, а я должна оставаться дома и ожидать скучную и беспросветную жизнь парагвайской замужней женщины. От всего сердца желаю вам побольше успехов в путешествии!

Я поклонился и молча поцеловал ее маленькую ручку. Вот резко прогудела пароходная сирена, лейтенант Шеню поднял бокал и громко крикнул:

– Аль Сакро Дьябло, салют!

Наступил момент моего расставания с парагвайскими друзьями, так сердечно принявшими в свою семью русского офицера-эмигранта. Особенно тяжело было мне расставаться с лейтенантом Рохелием Шеню. С ним я провел почти всю свою парагвайскую военную службу и за это время полюбил его как брата.

Стоя на палубе с букетом роз и бокалом шампанского, я смотрел на пристань, откуда мне махали шарфами сеньориты и фуражками офицеры. Вот они, Мария, Элиза, Селия и Каролина Сунига, кузина Агнесса, креолка Энсисо, лейтенанты Шеню, Смит, Ортис, Милъгарехо, прощайте, дорогие друзья! А из города доносились на пароход последние аккорды триумфального марша. Прощай, Асунсион, где красавицы курят сигары, где царит бесконечное лето, где поют и рокочут гитары, денно и нощно трещат кастаньеты! Прощайте, милый доктор Риттер, Андрей Угрик с молоденькой супругою, прощайте, лихие драгуны эскадрона Эскольты Президента и с ними наш парикмахер и повар из Порто-Сахонии. Неизвестно, удастся ли мне когда-либо с вами встретиться.

Матросы подняли трапы, и пароход начал медленно отходить от пристани. Мне стало грустно, и я быстро вернулся в каюту. На столе лежала груда цветов. Белые розы и орхидеи – вот все, что осталось от моих тропических подруг. Невольно припомнились проводы на Великую войну в далеком Орле. Блеск черных глаз и печальная улыбка в углах рта у той девушки, за которую я готов был тогда отдать свою жизнь, напомнили мне то, что я всеми силами старался забыть, – мою Родину, холодную Россию…»

Стогов Н.[1228] Парагвай и русские офицеры[1229]

Пребывание мое в Парагвае осенью прошлого года совпало с демобилизацией парагвайской армии, победоносно закончившей трехлетнюю войну с Боливией. Естественно, что меня, помимо специальной задачи, крайне интересовал вопрос о только что бывшей войне и главным образом о том, каково же в действительности было участие в ней наших офицеров и отражается ли – и как именно – это участие на судьбе русских в Парагвае?

Должен оговориться, что, несмотря на все старания получить в этом отношении исчерпывающий материал, мне это не удалось, так как непосредственные участники делились своими воспоминаниями и вообще-то очень скупо, но особо старательно избегали всего, что могло хотя бы в малой степени задеть самолюбие хозяев.

Тем не менее я полагаю, что и собранный материал, в связи с личными наблюдениями, представляет некоторый интерес, и притом особенно, конечно, для военной части нашей эмиграции. Не углубляясь в дебри политики, приведшей Парагвай к защите своих интересов от посягательства боливийцев, необходимо упомянуть, что наиболее правдоподобной и простой целью войны, начатой последними, было вполне естественное их желание получить выход на реку Парагвай, открывающую им удобный водный путь к Атлантическому океану.