Русский след Коко Шанель

В доме Либермана и Яковлевой в Нью-Йорке на Лексингтон авеню собиралось избранное общество – Марлен Дитрих, Кристиан Диор, Сальвадор Дали. Гостями бывали, конечно же, и бывшие эмигранты – Ива Паскевич и леди Абди.

Мода, которую нельзя скопировать, – это «мода салонов».

Коко Шанель

Женой Паскевича стала одна из самых известных дам Нового Света – мисс Чесброу Левис Амори. Их роскошный таунхауз в Нью-Йорке не раз появлялся на страницах модных журналов.

«Паскевич занимал очень высокую должность, – рассказала представитель издательского дома Conde Nast в Париже Софи Трейн в интервью Софии Чкония. – И был хорошо знаком с Коко Шанель».

Александр Шарвашидзе

13 июня 1924 года в парижском театре Champs-Elysses произошла сенсация.

Публика уже начинала привыкать к тому, что балеты труппы Сергея Дягилева становятся главным событием сезона. В этот раз Дягилев представлял столице Франции балет «Голубой поезд» на музыку Дарино Мийо в хореографии Бронеславы Нижинской.

В этот раз светский Париж интересовали не только танцы, но и костюмы, которые для этого балета делала Коко Шанель.

Но главное потрясение случилось в первые же секунды действа. После открытия кулис залу предстало полотно, на котором была изображена знаменитая картина Пабло Пикассо «Две женщины, бегущие по пляжу».

Знатоки переговаривались: когда Пикассо успел выполнить работу, если еще вчера, на генеральной репетиции, никакого задника не существовало и в помине?

По замыслу Дягилева огромная картина Пикассо была скрыта от публики за алым бархатным занавесом и предстала вниманию зрителей, как только музыканты начали играть увертюру. Зал буквально взревел от восторга, едва не заглушив музыку, специально написанную Жоржем Ориком.

Позже выяснилось, что автором задника является художник Александр Шарвашидзе.

Сама картина была подарена Пикассо Дягилеву, и тот решил использовать ее в качестве декорации для нового балета всего за сутки до премьеры.

Пикассо к подобной идее отнесся весьма прохладно. Но когда увидел готовый результат (Шарвашидзе сумел закончить работу всего за 24 часа), то пришел в такое восхищение, что даже поставил на занавесе свою подпись.

Коко Шанель, как и все, была потрясена мастерством грузинского художника, и распорядилась отослать Шарвашидзе все цветы, полученные ею в этот вечер.

На другой день она пригласила князя в гости и услышала захватывающую историю его жизни…

* * *

Александр Шарвашидзе родился в Феодосии, куда за участие в восстании абхазов в 1866 году был выслан его отец. По желанию родителя мальчик был определен в Нижегородский кадетский корпус. Но военным все равно не стал.

После смерти отца Александр поступил вольнослушателем в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где был учеником великого Василия Поленова.

А в 1894 году уехал в Париж и начал учиться в мастерской Фернана Кормона. «Автопортрет» Александра Шарвашидзе имел большой успех на первой Выставке русских художников в Париже.

Если вы окажетесь на самом дне горя, если у вас не останется вообще ничего, ни одной живой души вокруг, у вас всегда есть дверь, в которую вы можете постучаться… Это – работа!

Коко Шанель

Одним из его друзей во Франции был известный живописец и искусствовед Александр Бенуа, вспоминавший о Шарвашидзе: «…наш новый знакомый, необычайно милый и прелестный человек, художник, князь Александр Константинович Шарвашидзе. Его род принадлежал к самой достоверной и древней кавказской аристократии, а предки его были, как говорят, даже царями Абхазии. Но Александр хоть и был очень породист с виду, однако, обладая весьма скудными средствами, вел жизнь более чем скромную. Он был женат на особе прекрасных душевных качеств, умной и образованной… И он, и она были настоящими бедняками…»

После возвращения из Парижа в Петербург, Александр занял место художника-декоратора императорских театров. Критики называли трех лучших декораторов того времени – Александра Шарвашидзе, Константина Коровина и Александра Головина. А работы грузинского мастера ставили в один ряд с шедеврами Валентина Серова и Николая Рериха.

Одной из самых знаменитых декораций князя явилось оформление оперы «Тристан и Изольда» в постановке Всеволода Мейерхольда. А костюмы, придуманные князем для балета «Талисман», произвели такой фурор на столичную публику, что сама Анна Павлова попросила разрешения использовать находки Шарвашидзе для своих заграничных гастролей.