Русский след Трампа. Директор ФБР свидетельствует

В пятницу 27 января 2017 года — на двадцать первый день моих взаимоотношений с Дональдом Трампом — я снова был в Белом доме. Я как обычно обедал за своим столом, когда моя помощница Алтея Джеймс соединила меня с женщиной, звонившей из Белого дома и сказавшей, что переключает меня на президента. Он звонил спросить, не хочу ли я этим вечером «прийти на ужин». Это было ненормально, но у меня было ощущение, что у меня нет выбора. Я ответил: «Конечно, сэр». Он спросил, во сколько лучше, в шесть или шесть тридцать. Я ответил: «Как Вам удобнее, сэр». Он выбрал шесть тридцать. Я повесил трубку и затем позвонил Патрис, чтобы отменить запланированный ужин в тайском ресторане.

Днем я повстречал недавно ушедшего в отставку директора национальной разведки Джима Клеппера на церемонии награждения ФБР его редким статусом Почетного Специального Агента. Пока мы стояли, ожидая выхода на сцену, я рассказал ему о приглашении на ужин, пояснив, что оно вызывало у меня чувство глубокого дискомфорта. Он предположил, что это будет групповое мероприятие, сказав, что слышал, что на ужин в Белый дом пригласили еще кого-то. Это заставило меня немного расслабиться.

Не было никакой возможности, чтобы президент ужинал наедине с директором ФБР. Кто-нибудь в Белом доме должен был сказать ему, что так просто не делали, по крайней мере со времен Никсона и Гувера. Я вспомнил, как Обама пригласил меня в Белый дом на всесторонний разговор до моего выдвижения, потому что, как он пояснил, «когда ты станешь директором, мы не сможем беседовать подобным образом», что означало, что он не сможет обсуждать со мной всесторонние философские вопросы. Главу ФБР нельзя было ставить в ситуацию личной встречи и беседы с президентом Соединенных Штатов — особенно после выборов, как в 2016 году. Само упоминание могло скомпрометировать с трудом завоеванную целостность и независимость ФБР. Я боялся, что Трамп ожидал именно этого.

Я прибыл в Белый дом по Вест Икзекьютив Драйв, маленькой дороге между входом в цокольный этаж Белого дома и зданием Олд Икзекьютив Офис. Служба безопасности ФБР остановила машину у того же самого входа с навесом, которым я пользовался, когда направлялся в Ситуационный Центр. Я вошел и сказал дежурному офицеру Секретной службы, что прибыл на ужин с президентом. Он выглядел слегка смущенным, и попросил меня присесть. Вскоре молодая женщина проводила меня в длинной прогулке через Западное крыло, по Розовому саду на нижний этаж Резиденции Белого дома. Мы поднялись по лестнице, которой я никогда раньше не видел, приведшей нас к Зеленому залу на первом этаже.

Пока ждал в дверях, я болтал с двумя стюардами, незаметно оглядываясь по сторонам в поисках остальных гостей президентского ужина. Стюарды были афроамериканцами близкого к моему возраста, и проработали в Белом доме около десяти лет. Каждый из них был под два метра, и еще оба служили на подводных лодках во время своей действительной службы. Естественно, разговор зашел о габаритной высоте проемов на подводных лодках, и один из них сообщил, что длина коек была метр девяносто, что в точности соответствовало его росту. Посмеиваясь, мы согласились, что подводная лодка не для меня. Стоя у входа в Зеленый зал, пока мы продолжали ждать и болтать, я увидел его — стол, безошибочно накрытый для двоих. Одно место было помечено карточкой с каллиграфической надписью «Директор Коми». По-видимому, другое место предназначалось президенту. Мне было очень не по себе, и не только потому, что мне не нравилась идея в третий раз обсуждать русских проституток.

Президент появился в назначенное время, в 18:30. Скоро последовали комплименты. Увидев меня, уже стоящим в дверях, он сказал: «Мне это нравится. Мне нравятся люди, которые не опаздывают. Я думаю, руководитель никогда не должен опаздывать».

На нем был привычный темно-синий костюм, белая рубашка и слишком длинный красный галстук. Он совсем ничего не сказал стюардам. Он указал мне на стол, который был шириной примерно полтора метра, и размещен прямо под декоративной люстрой в центре прямоугольной комнаты.

Как следует из названия, стены Зеленого зала покрыты шелковой тканью этого цвета. Позже я прочел, что Джон Адамс использовал ее в качестве спальни, а Томас Джефферсон сделал ее столовой, но с тех пор президенты использовали ее в качестве гостиной. Тем вечером мебель убрали в пользу нашего небольшого обеденного столика. За правым плечом президента я видел одну из двух стоявших по обеим сторонам камина статуэток, державших на своих головах каминные полки из белого мрамора, что выглядело очень больно.

Я обнаружил на своей тарелке большую бежевую карточку, на которой курсивом было написано все меню из четырех блюд. Салат, жареные креветки, цыпленок в пармезане с пастой и ванильное мороженое. Президент начал с любования своей собственной карточкой меню, которую держал в руках.

— Они каждый раз от руки пишут все это, — восхитился он, говоря о персонале Белого дома.

— Каллиграф, — кивнув, согласился я.

У него был недоуменный вид. «Они пишут его от руки», — повторил он.