Русский след Трампа. Директор ФБР свидетельствует

Но в тот момент я убедил себя, что говорить об этом было бы безумием. Я не знал этих людей, а они не знали меня. Мы просто подавали «русские пытались вас избрать». Должен ли я сейчас читать им лекцию о том, как вести себя с нами? Как раз когда я собирался провести личную встречу с избранным президентом, чтобы поговорить о русских шлюхах? Нет. Не думаю. Так что, я ничего не сказал. И никто больше ничего не сказал. Никому из команды Трампа не пришло в голову сказать: «Эй, может оставим этот разговор на потом» или «Господин избранный президент, может нам пора идти».

Мне действительно кажется, что это Трамп прекратил обсуждение информационной стратегии, сказав, что они могли бы поговорить об этом в другое время. В этот момент Райнс Прибус спросил, есть ли у нас что-нибудь еще сообщить им.

«Оба-на», — подумал я.

Клеппер ответил: «Ну, да, есть кое-какой дополнительный чувствительный материал, который, как мы полагаем, директору Коми есть смысл обсудить с вами меньшим составом. Мы попрощаемся, так что он сможет обсудить его с вами наедине».

— О’кей, насколько меньшим? — глядя на меня, спросил избранный президент.

— Вам решать, сэр, — сказал я, — но, я полагал, нам вдвоем.

Вмешался Райс Прибус: «Как насчет меня и избранного вице-президента?»

— Без проблем, сэр, — ответил я, поворачиваясь к избранному президенту. — Решать целиком вам. Я просто не хотел бы делать это большим составом.

— Не знаю, знал ли Трамп, что я собирался сказать, но избранный президент махнул Прибусу рукой и затем указал на меня. — «Только мы вдвоем. Всем спасибо».

Группа пожала посетителям руки, и все разошлись. У меня в голове звенели слова Джея Джонсона: «Джим, пожалуйста, будь осторожен. Будь очень осторожен».

Мы молча подождали, пока все разойдутся. Когда мы остались одни, избранный президент, отбросив комплименты, заговорил первым. «У тебя был адский год», — сказал он, добавив, что я «достойно» справился с расследованием электронной почты, и что у меня была «хорошая репутация». Это было мило с его стороны, и в его голосе, казалось, звучала истинная забота и признательность. Я с натянутой улыбкой кивнул в знак благодарности. Он сказал, что люди из ФБР «действительно такие как ты» и выразил надежду, что я останусь директором.

Я ответил: «Я так и собираюсь, сэр».

Хотя могло показаться вежливым или очевидным сказать избранному президенту в ответ что-нибудь приятное, я не поблагодарил его за эти слова, потому что у меня уже была эта работа, на оговоренный десятилетний срок, и я не хотел, чтобы выглядело так, словно мне было необходимо снова представлять свою кандидатуру. Фактически, лишь однажды в истории Бюро директора ФБР уволили до истечения его срока — когда в 1993 году Билл Клинтон без труда снял Уильяма Сешнса из-за утверждений о серьезных этических нарушениях. По иронии судьбы, человек, которым заменил его Клинтон, Луис Фрих, оказался занозой в теле администрации, когда проявил настойчивость в расследованиях предполагаемых преступлений администрации.

После того, как Трамп закончил свой длившийся около минуты вступительный монолог, я разъяснил характер материала, который собирался обсудить, и почему мы считаем важным, чтобы он знал о нем. Затем я начал резюмировать обвинение досье, что он в 2013 году в Москве был в отеле с проститутками, и что русские засняли этот эпизод. Я не упомянул то конкретное утверждение в досье — что проститутки мочились друг на друга на той самой кровати, на которой когда-то спали президент Обама и Первая леди, в качестве способа испачкать кровать. Я подумал, что для того, чтобы проинформировать его о материале, подробности не имели значения. Он и без того был достаточно странным. Когда я говорил, у меня было странное ощущение нахождения вне тела, словно я со стороны наблюдаю, как говорю с новым президентом о проститутках в России. Я не успел закончить, как Трамп пренебрежительным тоном резко оборвал. Ему не терпелось выразить протест, что эти утверждения не являлись правдой.

Я пояснил, что не говорю, что ФБР верит в эти обвинения. Мы просто считаем, что важно, чтобы он знал, что они там были, и широко распространяются.

Я добавил, что одной из задач ФБР является защита президентства от любого рода принуждения, и неважно, правдивы или нет эти утверждения, ему было важно знать, что русские могут сказать подобное. Я подчеркнул, что мы не хотели скрывать от него эту информацию, особенно учитывая, что пресса собиралась сообщить об этом.

Он снова решительно отверг эти обвинения, спросив — полагаю, риторически — похож ли он на парня, нуждавшегося в услугах проституток.

Затем он принялся обсуждать дела, в которых женщины обвиняли его в сексуальных домогательствах, тему, которую я не поднимал. Он упомянул количество женщин, и, похоже, помнил их обвинения. Когда он принялся все сильнее и сильнее оправдываться, и разговор начал балансировать на грани катастрофы, я инстинктивно вытащил из сумки инструмент: «Мы не ведем расследования в отношении вас». Казалось, это его успокоило.