Русский со словарем

Те, кто пользуется компьютером, знают, что в ворде, самом популярном редакторе, есть функция проверки правописания. Если слово написано с ошибкой, ворд его подчеркнет и предложит варианты. Конечно, это работает не всегда: например, выбрать между не и ни компьютер не поможет, потому что оба слова существуют. Но вот в случае с масленицей, если бы человек набрал это слово так, как было написано на том плакате, компьютер бы сразу его подчеркнул и указал, что следует писать его с одной буквой н. Конечно, техника всегда работает механически, поэтому иногда получаются забавные штуки, но в новых версиях программ они быстро устраняются.

Так, до недавнего времени компьютер не знал слова Интернет — просто потому, что его не было в словаре Ожегова, — и предлагал исправить на интернат. Слово мобильник он и сейчас не узнает и предлагает писать могильник. Про слово заморочки он робко интересуется: может быть, закорочки или заморозки? А лучшая и еще недавно работавшая шутка ворда — это слово стриптизерша, вместо которого предлагалось писать стриптиз ерша.

С этой программой у меня недавно был такой случай. Звонит мне знакомый и спрашивает, как пишется на скаку (ну в смысле «коня на скаку остановит»). Я говорю, отдельно, конечно, ты бы набрал в ворде, если лень в словаре посмотреть. Он отвечает: так в том-то и дело, что я набираю, а он мне вместе не подчеркивает. Я напечатала слово — ничего подобного, все нормально. Ну как же, говорит, вот, я пишу: на скоку… Так что, если ошибок слишком много, любой компьютер запутается.

Минускул

Перед выборами Медведева много писали о «50 событиях эпохи Путина». Я тоже написала — про одно. Не такое уж важное, наверное, в мировом масштабе. Но для меня как раз такое, которое эту самую эпоху характеризует. Главная героиня этой истории — Лариса Тесленко. Ах, вы не знаете, кто это? Щас спою. В смысле, сейчас расскажу. А это моя коллега, лингвист и судебный эксперт. Дело было так. Весной 2004 года главный редактор нижегородской «Правозащиты» Станислав Дмитриевский опубликовал в своей газете обращения Ахмеда Закаева к российскому народу и Аслана Масхадова к Европейскому парламенту. Он был подвергнут уголовному преследованию за разжигание межнациональной вражды. На суде главным доказательством стало лингвистическое заключение, составленное экспертом Тесленко. Особенно примечателен такой фрагмент.

В обращении Масхадова есть слова: «…войну, навязанную Чечне путинским режимом». Эксперт по этому поводу пишет: «В данном примере обращает на себя внимание написание слова „путинский“ со строчной буквы, а не прописной — „Путинский“. Это стилистический прием, с помощью которого передается презрительная экспрессия».

Я даже не задаюсь вопросом о том, каким образом «презрительная экспрессия» по отношению к режиму разжигает межнациональную рознь. Мне случалось читать в других подобных лингвистических заключениях простодушные объяснения: автор, мол, ругает власть, а власть русская по преимуществу, а значит, автор разжигает ненависть к русским. Тут мне все понятно. Я только примус починяю, мне про строчную букву интересно.

Между тем, «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 г., которые пока никто не отменял, гласят:

§ 99. Пишутся с прописной буквы прилагательные, образованные от индивидуальных названий людей, мифологических существ и т. п. (см. §§ 95–98):

а) если они являются в полном смысле слова притяжательными (т. е. выражают принадлежность чего-либо данному человеку, мифологическому существу) и содержат в своём составе суффикс ‐ов (‐ев) или ‐ин (без последующего суффикса ‐ск‐), например: Марксов «Капитал», Далев словарь, Зевсов гнев, Лизина работа;

Это то есть, если бы, например, надо было написать Вовин режим, то тут только, только с большой буквы!

б) если они входят в состав названий, равных по смыслу «имени», «памяти» такого-то, например: Ломоносовские чтения.

Режим памяти Путина? Гм. Не-а, не годится. Режим имени Путина? Это потом.