Русский стандарт или Попаданки против! (СИ)

И не ожидая от себя этого, разрыдалась. Мне надоело держать в себе всю боль, что копилась неделями. Я хотела избавиться от щемящего в груди чувства собственной ничтожности и жалости. Я любила его, но не могла простить. Это слишком. Ведь… если любишь человека — как можно изменить? Это твой кусочек души. Часть твоего сердца. Половину самого тебя. Я впервые кого-то полюбила и впервые так обожглась. Да, помню, как давала советы подружкам, что ныли из-за расставания с парнями, но только сейчас понимаю, что все советы — никчемны. Когда ты всей душой любил, а тебя предали… это слишком больно.

Не знаю, сколько я проревела на плече мужчины. Для меня время исчезло.

— Яра, золотко, успокойся — шептал он, — ну же, ты чего? А он то что делает? Прощения просит?

— А как же, просит! Подарки, правда, не всегда удачные, но все по классике. Видимо, думает, что я куплюсь на все эти побрякушки. Не знает, скорее всего, что половину девчонкам отдаю.

— Ах вот как, *- рассмеялся наставник, — Умно, умно… а как же тогда он должен прощения то у тебя просить?

Я задумалась.

— Ну же, говори все, что на сердце лежит.

— Он должен показать, что любит меня. Не так — не деньгами, а поступками. Наконец поговрить со мной или… я не знаю. Смогу ли простить?

— А ты поговори — узнаешь! — хитро прищурился Адам, растворяя последние следы иллюзии.

— Ты… ты!!! — вскрикнула я и отскочила.

Адам встал и рассмеялся.

— Слушай, я думал ты намного догадливей, — подмигнул он, — Не помнишь как называла меня твоя мама?

Я пару секунд покопалась в памяти и… Адам Люций!

— Паршивец, ты…

— Я, да. Может уже перестанешь это повторять и посидишь спокойно?

— Ни за что! — я стала красться к тропинке.

— Ты хотела поговорить? Я запрещаю тебе идти куда-то! А ну сядь!

— А что еще мне запретишь? — насмешливо бросила я, — Хм… может быть носить костюмы? Резать волосы? Красить их? М? А еще лучше… не вести себя как ребенок? Ну же, говори!

— Я лишь хочу поговорить. Столько недель без тебя это мука. Час — как день. День — как неделя. Неделя — как месяц. Я не могу без тебя, слышишь? Посмотри во что я превратился! — и он обвел себя руками.

Божечки, а я ведь только заметила… Как минимум недельная щетина красовалась на осунувшемся и исхудавшем лице. Не проглаженная рубаха и небрежно заправленные в штаны ботинки уже стали темно-серыми. Это… я так?

— Ася, я люблю тебя и до сих пор не понимаю, что между нами произошло. Что кроме известия о вашем с Аланом родстве тебя так задело? Что я скрывал от тебя это? Олененок, прости, но я знал, что это ударит по тебе. И откладывал в долгий ящик. Я не хотел делать тебе больно, клянусь, — он посмотрел на меня. Его взгляд был полон грусти, печали и… покорности? Никогда не видела его таким…

— Ася, не томи, ответь же…

Я вздохнула.

— Ты изменил мне. С Масслер. В начале отношений. В самом начале, Адам.

Он замер. В его глазах промелькнуло нечто непонятное. Непонимание? Однако через мгновение он уже стоял передо мной пристально глядя в глаза.

— Дорогая, ты как обычно вырвала что-то из контекста и не так поняла, верно? — странно, но даже таким «страшным» был для меня самым красивым.

— Дорогой, — протянула я с издевкой, — не «как обычно», а потому что… так вышло.

Адам снова рассмеялся.

— Ну, «Большие уши», рассказывай.

Я пересказала их разговор с братом. Адам очень внимательно меня слушал. На нескольких моментах он даже хмыкнул.

— Ася, а теперь дай слово мне, — уверенно произнес он и положил ладони мне на лица, — Меня поили приворотным зельем, но она не успела. Татуировка, что связывает нас с тобой, кстати, помолвочными узами, в миг рассеяла заклятье, как только распознала его природу. Меня успели лишь довести до ее покоев. Из-за наших неплохих отношений с ее дедом, она ограничилась лишь выговором. Видно, ей не хватило. Теперь ее заперли в имении. Предварительно, конечно, лишив магии. Неожиданно, но это предложил глава рода — ее дед.

Я не знала, что сказать. Просто поняла, что полная дура. Не дослушав до конца, как обычно приняла все на свой счет и додумала остальное. Ухватила жениха, как оказалось, за талию и сильнее прижала, потихоньку успокаиваясь. Даже не стану устраивать скандал из-за такого пустяка. Ну это ж не он так решил, а сила наша дурацкая.

«Дурацкая? А я что, не предупреждала тебя о том, что нужно спросить, а потом рубить. А ты что? Сначала рубанула, а потом спросила. А я потом дурацкая» — послышался голос Морганы.

Представляете, я даже на это ничего не ответила. Та женщина — наша магия? Ну и хорошо. Мне было слишком хорошо в сильных объятиях.

***

Встречали нас общим молчаливым одобрением. Это чувствовалось. А потом оказалось, что все давно знают о магической таинственной сфере. Этим мы и занялись последние дни в этом мире. Или не совсем последние. Все-таки у меня остался один маленький якорь. Двухметровый маленький якорь.

**Из песни «А ты правда садистка?» — Lamp

Глава 14. Любые неприятности надо встречать с улыбкой! Оптимизм заразителен!