Русский струльдбруг

Сущность-ю сама по себе не может противостоять энтропии.

Следовало срочно спрятаться в одной из каких-то местных живых форм.

В миллионную долю секунды, пока чужой мир насквозь, как рентгеном, просвечивало безумной солнечной вспышкой, Аххарги-ю успел рассмотреть мутную реку, зеленые душные заросли, сплошной массой заполняющие пространство до самого горизонта, а на широкой, поблескивающей под солнцем речной протоке – два связанных цепями плавающих сооружения. Одно – латинской косой оснастки, другое – ощетинившееся, как сороконожка, обломками весел. Над выгнутыми бортами вспухали плотные клубы порохового дыма, звучали хлопки выстрелов. Двуногие запаленные существа с хриплым ревом карабкались по веревочным лестницам. На носу судна, сохранившего косой парус, на длинном бушприте раскачивалась над волной понурая человеческая голова. Возможно, своеобразное проявление каких-то неизвестных обрядов, подумал Аххарги-ю. В отчете контрабандера такие штучки упоминались.

Двуногие с хрипом карабкались на высокий борт, прыгали на палубу, густо залитую кровью. Они задыхались. Они возбужденно орали. Они наносили и отражали удары. Рявкнула и тут же умолкла пушка. Обжигаясь дымным воздухом, давясь его горячими влажными струями, Аххарги-ю неясным облачком поплыл к оборванному, нелепо перекошенному существу. Оно особенно активно хрипело, пытаясь прорваться на шканцы. Одна нога у него была деревянная, но это не мешало ему махать топором, подавая пример приятелям.

Локация ничего не прояснила.

В голове одноногого никаких особенных мыслей не водилось.

Нельзя же считать мыслями опосредованные воспоминания о некоем как бы чудесном «Альманахе». По-видимому, прыгающие по палубе существа умели переносить некоторые свои мысли посредством грубых материальных носителей. Впрочем, пес, помочившийся на чужой кустик, тоже переносит некоторую примитивную, но вполне понятную информацию (метит территорию) на материальный носитель (кустик). Некий «Альманах», почему-то возникший в смутном сознании одноногого, являлся, скорее всего, такой вот механической меткой. Он помогал в определенной последовательности запоминать дни недели, таблицы приливов и отливов, полезные астрономические данные и вычисления, даже необычные предсказания, подтвержденные нелепыми гравюрами. «Приснившаяся виселица означает беспорядок в душе и указывает на близкие неприятности». Не стоило, наверное, нападать на «Делисию», беспорядочно металось в голове одноногого. Все-таки двадцать пушек. И – королевский обученный экипаж. Куда против них с моими придурками? Правда, на посудине, которую мы построили, в море не выйдешь.

Скачущие мысли одноногого говорили о нем не больше, чем умение вирусов проникать в чужие структуры.

«Ну да, потопленная «Жемчужина», – металось в голове одноногого. – Нам еще припомнят коммандера Тиззарда. Умирая, он так и сыпал проклятиями. И припомнят испанский пинк «Орел». Мы сожгли его в бухте Всех Святых. – Мысли одноногого казались Аххарги-ю страшно однообразными. – Еще бригантина «Сара». Пущена на дно в устье Ориноко вместе с капитаном Стаутом, привязанным к мачте. Шлюп «Бентворт». Весь экипаж так и остался в трюме. Зря они вышли из Бристоля в пятницу на тринадцатое. Тут некого винить. Барк «Картерет». Вот его топить было ошибкой. Мы могли оставить экипаж в трюме, как сделали с экипажем шлюпа «Олень». Кто мог знать, что трюм набит бочками с порохом. Наконец, галера капитана Крейда, так удачно перехваченная в устье реки, но тут же потерянная по небрежности перепившихся приватиров. Мы ждали чуда в индейской деревушке почти полгода. Индейцы охотились и собирали плоды, а женщины составили с приватирами как бы новые семьи. И тут вдруг эта «Делисия»… Не чудо ли?.. Двадцать пушек…»

Стремительный топор так и блестел.

В ничтожные отрезки времени одноногий успевал поставить перед собой столько полей защиты, что Аххарги-ю, зависший над мокрой палубой неким неясным, размазанным в пороховом дыму облачком, просто не успел втянуться в чужое сознание. Задыхаясь в опасной для него среде, он успел только повторить очертания капитана Морта – решительного джентльмена в удобном камзоле с позументами и богатыми кружевами на обшлагах, в белом парике, в чулках, плотно облегающих потные ноги. Короткими ударами шпаги капитан оттеснял нападавших и громко призывал команду сбросить нежданных оборванцев с борта шлюпа.

Двадцатипушечная «Делисия» вошла в устье реки всего сутки назад.

От индейца, пойманного на берегу при наборе пресной воды, капитан Морт узнал, что в крошечном поселке уже полгода прячется команда затонувшего на реке приватирского судна. Из обломков, выбрасываемых течением на берег, негодяи даже сумели построить небольшое судно. «Бато» – объяснил индеец капитану, хотя речь шла о лодке, а не о какой-то там долбленной пироге. «Злой дух Даи-Даи вселился в плохих людей. Они всех убивают».

Подумав, капитан Морт решил захватить пиратов.