Русский сыщик И. Д. Путилин т. 1

Ночь идет. Николаева не покидает мысль о железном сундуке. Теряется самое дорогое, удобное время для взлома. Глухая ночь. Весь дом спит. Никто не услышит, как будет жалобно стонать и хрипеть железный сундук, разворачиваемый ломом.

«Так я один пойду», — проносится в голове убийцы. Он поспешно встает и выходит из дворницкой. Тихо. Дом стоит угрюмый, безмолвный. Крадучись, подходит Николаев к квартире убитых. Сердце тревожно бьется в груди, словно хочет выскочить. Он берется за ручку двери... Дверь медленно отворяется. Холодный ужас охватывает Николаева. Что он наделал! После убийства забыл запереть дверь! А к ним звонили. Он это знает, так как ему говорили, что, несмотря на звонки, Костырев и Федорова двери не открывают. А вдруг кто-нибудь, звоня, попробовал бы нажать дверную ручку? Дверь бы отворилась, в квартиру вошли бы, заметили преступление — и все, все буквально пропало бы... Не видать ему никогда сокровищ железного сундука. А ведь ради него он и пошел-то на страшное убийство.

И тут радость, огромная животная радость, что этого не случилось, охватила его. Слава Богу, сундук тут! Все, все спасено!

Радость была так велика, что она заглушила последние всплески страха и колебаний. Николаев спокойно вошел в квартиру, запер за собой дверь, зажег свечку и стал взламывать сундук и, взломав, достал оттуда целые груды процентных бумаг! Красные, синие, желтые листы. На них огромные цифры — десять тысяч, пять тысяч... Николаев начал их сортировать. Все процентные бумаги он откладывал в одну сторону, а в другую бросал документы и разные бумаги. «Надо это сжечь, чтобы не оставалось следов, какие именно деньги были у Костырева», — мелькнуло у него в голове.

Он бросил все бумаги в печку и сжег их дотла. После этого он схватил груду процентных бумаг и кредитных билетов, вышел с ними во двор и около мусорной ямы зарыл свои сокровища.

На другой день он поведал об этом Семенову, обещая поделиться с ним, но сделать этого ему не пришлось.

БЕЗУМНАЯ МЕСТЬ

Гостиница, в которой случилось это происшествие, была на особом положении. Эта громадная гостиница с массой номеров предназначалась для приезжих, но... не для тех, что прибывают по железной дороге из провинций, а для приезжающих и приходящих со всех концов столицы парочек, ищущих тихого приюта для свидания и любви. В громадном доме на пересечении двух самых оживленных улиц с двумя замаскированными подъездами, с прекрасным рестораном и «со всеми удобствами», эта гостиница пользовалась среди жуиров и боязливых любовников славой скромного и безопасного убежища. Но в ночь с шестого на седьмое августа здесь было совершено страшное, кровавое преступление.

* * *

В девять часов утра дежурный коридорный Алексей Полозов, по обычаю гостиницы, постучался в третий номер, будя постояльца. Не услышав ответа, он толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Войдя в помещение, он заглянул в альков и в паническом ужасе побежал назад, оглашая коридор криками.

Постоялец, полуодетый, лежал на кровати весь залитый кровью, с обезображенным лицом и перерезанным горлом.

Были посланы слуги для оповещения судебных властей.

* * *

Спустя час я вместе со своим помощником и даровитым агентом Ж. уже производил осмотр злополучного номера, а еще через полчаса приехали товарищ прокурора, следователь и врач. Мы продолжили осмотр.

Третий номер считался «дорогим». Он стоил пять рублей и состоял из большой, хорошо меблированной комнаты, разделенной драпировками как бы на три отдельные комнаты. При входе в номер тяжелые драпировки образовывали прихожую, где висела вешалка и стоял столик с графином и стаканом. На вешалке оказалось дорогое драповое пальто, под ним — кожаные галоши с буквами К. К., в углу — зонтик с ручкой из слоновой кости.

За драпировкой, прямо из передней, было что-то вроде гостиной. Ковер во всю стену, мягкая мебель, трюмо и стенное зеркало, высокий шкаф, маленькие столики и большой передвижной стол, покрытый белой скатертью поверх плюшевой.

На этом столе оказались бутылка недопитого красного вина, два стакана, десертные тарелки, два ножа для фруктов, да еще лежала кожица от груши дюшес.

На одном из кресел валялись плюшевая мужская шляпа и перчатки, на другом — серый драповый пиджак.

За другой драпировкой располагались кровать, ночной столик и умывальник.

На столике лежали очки в золотой оправе, золотые часы с массивной цепью и портмоне.

На кровати лежал убитый. Без сапог, в черных шелковых носках, весь расстегнутый и полуобнаженный, он лежал навзничь на подушках и простынях, заскорузлых от пролитой крови. Руки были раскинуты, короткие волосатые пальцы сжаты в кулаки, голова закинута. На шее зияла широкая и глубокая рана. Лица убитого разглядеть было нельзя. Оно было исполосовано ножом и покрыто запекшейся кровью. Седеющие волосы на коротко остриженной голове и изрядная лысина свидетельствовали о том, что это был пожилой человек. Кто он? Как его зовут? Каковы его звание, положение?