Русский транзит

ЗАЯВЛЕНИЕ ПОНИМАНИЯ

Имя: Александр Бояров..

1). Я согласен на поселение в любое место США, если у меня нет родственников или друзей, желающих и имеющих возможность помочь мне.

2). Если я принят на жительство в каком-то городе, то после прибытия туда я не могу рассчитывать на переезд в другой город и помощь в нем.

3). Я соглашусь на жилищные условия, подготовленные для начала мне и моей семье.

4). Если я в работоспособном возрасте и могу работать, я соглашусь на любую работу вне зависимости от того, соответствует она моей специальности или нет. Я понимаю, что в дальнейшем я могу менять работу, если она меня не удовлетворит, но при этом добровольное агентство или спонсор не помогут мне более в поиске другой работы.

5). Я понимаю, что мне придется самому организовывать финансирование или обеспечение своего образования. Занятия английским языком возможны по вечерам.

Свидетель: Подпись: Хельга Галински. Александр Бояров. Дата: 24 октября 1989. Дата: 24 октября 1989.

Дурная символичность. В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое. Сегодня рано – завтра поздно. Великий октябрьский переворот в сознании Александра Евгеньевича Боярова, беженца – ни разу не признанного виновным в совершении серьезного преступления, не являющегося членом коммунистической партии, соблюдающего нормы морали… И, как сказано:

Отдай мне твоих обессиленных,

Твоих нищих, жаждущих глотнуть свободы,

Отвергнутых твоими берегами,

Посылай их, неприкаянных, измученных штормами,

И я освещу им путь в золотые врата.

Отдали, отвергли, послали. На три буквы: Ю-Эс-Эй. Чего-чего, а глотнуть пришлось – в том числе и свободы (уж этого добра здесь хлебай – не нахлебаешься), но и не только свободы. Впрочем, обессиленным-измученным себя не назову. Да и нищим тоже.

Я законопослушен. Я не ввез ни наркотиков, ни овощей- фруктов-растений, ни свежего мяса. В строгом соответствии с таможенным законом США. В Тулу со своим самоваром? Этого добра здесь тоже хлебай – не нахлебаешься. В смысле: не самоваров, а овощей-фруктов-растений и свежего мяса. Блюстителям не к чему придраться. Если, конечно, не квалифицировать как свежее мясо двести фунтов ввезенного живого веса Боярова А. Е. Именно таковым чуть было я не стал по милости (милости?) компашки вурдалаков по ту сторону Океана…

Глава 1

.. ровно два года назад. Да, точно! Сегодня у нас какое? Сегодня у нас – 15 августа 1991 года. У нас в Америке. Утро. 8.10. Первым, чисто машинальным движением – «сейку» к глазам: 8.10, утро. Первым движением, как только зафиксировал (глазами, но не мозгами) три изуродованных, вспоротых, раскромсанных трупа в собственном лофте.

Свежее мясо. Время вспять? Я что – снова в питерской прозекторской незабвенного (забудешь его, как же!) доктора Резо?

Нет, Бояров, нет – это Америка, это Нью-Йорк, это Бруклин, это Шипсхэд-бей, это Бэдфорд-авеню, это мой бывший лофт. А это – земляки-приятели. Гриша-Миша-Леша. Здравствуй, жопа, новый год – давно вас не видел, целых три дня, и вот… увидел. А они меня – нет. Хотя глаза у всех троих открыты. Выпученные. Мухи. Вонь. Свежее мясо. Не очень и свежее – сутки провалялось на солнцепеке. Минимум. Вчера в Нью-Йорке была банная, парная жара… Грешно именовать земляков-приятелей мясом, но – так. Не трупы, не тела, не покойники. Мясо.

Здесь работали профи. Cutthroats- в буквальном смысле. То бишь головорезы, а еще точней-буквальней – глоткорезы. Профи. Киллер – тоже профессия. Профессиональный успех – он разный при всей м-м… стабильности результата.

Труп есть, убийцы нет – один успех. Как в случае с Фэдом Кашириным, отправленным в лучший мир кунаками-джумшудовцами. Времен первого «русского транзита».

Убийцы есть, трупа нет – другой успех. Как в случае с Ленькой Цыплаковым, канувшим в недрах вурдалачьего морга. Времен второго «русского транзита».

Труп есть, убийцы есть – иной успех. Нынешний…

Хорошо вывязанный галстук – половина успеха. Вроде бы классик ляпнул. Галстук был «вывязан» хорошо. Всем троим… всем трем. Колумбийский галстук.