Русский транзит

– A-а, Са-а-аша! Это ты?! А я никак не пойму, кто это! Момент, момент! Где же ключ? Куда мог задеваться?.. Момент, Саша, момент… Был же только что…

Я легонько провел гияку-цки в двери, будто в макивару. Легонько. Не чтобы вышибить – чтобы дать понять: поторопись, старый хрыч, и не морочь мне голову! Лева – и не признал Боярова по голосу! Лева – и затерял ключ!

Наконец, он открыл. Моя маска «совок-мрак» пришлась очень к месту. А место Лев Михайлович Перельман определил Боярову… на пороге «Русского Фаберже». Оно конечно, не такие преграды доводилось сметать с пути – подумаешь, рыхлый, подушечный Лева! Но – не противник передо мной, не враг. Михалыч. Хозяин нашего салончика-магазинчика, работодатель. Не понял, Лева! Я тебя что-то не понял. Объяснись!

Объяснился. Стал для меня Перельман не работодателем, а работоотнимателем. Я уволен. Он пытался быть строгим, непроницаемым, бесстрастным. Но то и дело оступался в тональность «я бедный, многострадальный…». Мол, я тебе, Саша, очень многим обязан – и по Совку, и по здесь. Ты, Саша, тоже очень многим мне обязан, только пойми меня правильно, – и по Союзу, и по здесь. Но обстоятельства неожиданно сложились таким образом, что… Выходное пособие вот… Извини, Саша, в конверт не помещается. Зато много. Наличными. Тут двадцать тысяч. И не ты, Саша, меня не устраиваешь, просто обстоятельства сложились таким образом… И «Русский Фаберже» придется вообще закрыть на… какое-то время. А о работе ты, Саша, не беспокойся, Лева Перельман никогда не бросает друзей, вы только поймите меня правильно. Вот визитка – Арон Берман, очень хороший Левин приятель и вообще человек хороший, у него офис в Квинсе, а делать надо то же самое, что и в «Русском Фаберже», и от дома тебе, Саша, недалеко… Лева Перельман сегодня весь день ждал Сашу: чтобы сказать ему… Лева Перельман все понимает, но таким образом сложились неожиданные обстоятельства, что…

Может, Лева Перельман и все понимает. Но я – нет. Что- то тут не так. Да не что-то, а все не так!

– Лев! Наехал на тебя кто-нибудь? Ты скажи. Карлос опять объявился? Или Буткина с Белозеровым весточку с воли прислали? Или, ха-ха, гэбэшники и здесь достали? Ты скажи. Я эти проблемы на раз! Ты только скажи – и дальше не бери в голову. Лев! Насрать и розами засыпать! Н-ну?! Лев?!

Нет-нет, никто не наезжал. Просто обстоя…

Ладно, это я уже слышал. Поподробней нельзя?

Поподробней лучше не надо. Ну зачем Саше поподробней! Там сложные коммерческие дела и вообще… Чисто коммерческие, Саша, чисто коммерческие, только пойми Льва Михайловича правильно. Там… вообще!..

Да-а…

Да, я весьма ценю здешнее американское: «это моя жизнь!». Мол, и не вмешивайтесь. И правильно. Но в некотором роде: это и моя жизнь, Лева. Коммерция коммерцией, но держать меня на пороге, но врать про «не узнал по голосу», но тянуть время: «где же ключ?».

– Лев, ты никак бабу у себя прячешь? Покажи хоть!

– Нет!!! Да!!! То есть, Саша, да, женщину. Но, Саша, нет, лучше я показывать ее не буду, ты только пойми меня правильно.

Понял. Правильно. Демонстрация дамы Боярову нежелательна. Причина первая: дама страшна, как сто чертей вместе взятые. Причина вторая: дама замужем, а Леве – бес в ребро. Причина третья: дама – миф, с которым впопыхах согласился перепуганный Михалыч. Третья причина самая вероятная. Лева действительно был в непотребном мандраже. И боялся он не «дамы», а… меня. Если ты, дорогой, «сегодня весь день ждал Сашу», то почему ты, дорогой, сразу не впустил Сашу внутрь, да и теперь не пускаешь, да и боишься больше всего вот чего: а ну как сдвинет Бояров хозяина плечом и пройдет в помещение. Пройдемте в помещение, Лева!

– Отлить-то позволишь? – простецки поинтересовался я. – Или что, «граница на замке»? Я ведь тогда такую лужу напущу перед входом – вброд клиентам не перебраться будет!

– Конечно, Саша, конечно! О чем разговор! Только по- быстренькому, Саша, у меня очень важная встреча… не здесь. И… уже опаздываю.

– Бизнес? Дама?

– Дама, Саша, дама. Опаздывать никак нельзя, Саша…

Сколько же их у тебя, Соломон доморощенный! Впопыхах же и забыл, что одна дама – здесь? А вторая, значит, – не здесь? Впрочем, он по запарке с чем угодно согласился бы – только уйди, Бояров, уйди! Лева, любой антиквариат, в принципе, дерьмо! Дерьмо, Саша, дерьмо!.. Лева, главные сионисты – в обществе «Память»! Главные, Саша, в «Памяти», Саша!.. (Хотя последнее утверждение не столь бредово, последнее утверждение даже, по сути, верно. Ведь лозунг всей этой ущербной совковой «нашести»: Евреи, катитесь в Израиль!.. Н-ну?!) Да, Саша, да. Только уйди, Бояров, уйди!

Разумеется, я мог пошукать в салоне, подсобки прошерстить, в запасник слазить: кто тут у нас? Однако – не у нас. Я уволен. Из моего здесь – лишь выходное пособие. Остальное – не мое, Левино. А он готов был, видать по физиономии, и систему охраны врубить, вздумай я куда-либо дернуться, кроме оговоренного сортира. Брентоном я нынче накушался, благодарствую, с утра надоел. Частная собственность в Америке – это… ну что я буду Америку открывать!