Русский транзит

– Агент Верный-Честный-Неподкупный? Знаешь, Валь, не надо меня на веревочке держать – оборву и взбешусь. А так – наблюдайте неподалеку. Я вам постараюсь не причинять хлопот, а вы мне. А?

– Как знаешь, Саша, как знаешь. Но мы еще вернемся к этому разговору.

– К ЭТОМУ – нет. Встретимся – гульнем по старинке. Кушать люблю, а так – нет. Знаешь приговорку?

– Ну посмотрим, посмотрим. У тебя все данные…

– У вас достаточно добровольцев с данными – и каскадеры, и независимые, и говорливые. Давай завяжем эту тему, а?

– И чего ты взъелся?! Что я сказал?!

– «Каждый на своем месте должен делать свое дело. И в этом залог успеха!». А? – Валькина организация не чета Карначу, им лучше и не обещать ничего, даже устно.

– И где твое место, родимый? В бар вернешься? На пепелище? От тебя же шарахаться будут прежние дружки.

– Дружки пусть шарахаются, а друзья – примут. А по поводу места… Валь, сделай одолжение, переговори с вышестоящими своими. Муторно тут.

– Ну! Выписываться тебе рановато.

– Выписываться – не выписываться, а больницу я бы сменил.

– А чем не угодили?

– Скучно. Человек ваш газетку почитывает. Хоть бы вслух попробовал. Да и вообще!.. Словом, если бы меня в другую клинику поместили, век бы был благодарен. Я в какой лежу?

– В Выборге. Далековато. Но ты пока не транспортабелен.

– Валя, я дам тебе телефон. Это Резо Чантурия, классный хирург ко всем прочим достоинствам…

Головнин туманно, но пообещал. Прикинулся, что действительно делает мне большое одолжение. А ведь по сути я их избавлял от многих проблем – в больницах люди по коридорам лежат, и Выборг от Питера неблизко, ездить сюда каждый день – сомнительное удовольствие, а целую палату для одного – это еще поискать надо. И тут сам больной предлагает вариант – и какой! Уж Резо для меня не то что палату, а этаж освободит! И за здоровье пациента можно не беспокоиться…

Чантурия практиковал в питерской больнице, которая специализировалась на тяжелых и острых травмах, заработанных при разного рода несчастных случаях. Все побитые, порезанные, поломанные алкаши свозились сюда – отчего же еще в отечестве у нас несчастные случаи бывают, как не по пьянке. За отдельным исключением в лице Боярова Александра Евгеньевича. И врачи с пациентами не особо церемонились, резали-сшивали смело, зачастую без наркоза – алкаши и есть алкаши, нич-чего не чувствуют, притупились. За, опять же, отдельным исключением в лице Боярова Александра Евгеньевича (мне-то Резо подштопает все в лучшем виде). Характер моих ранений полностью соответствовал их профилю, так что… Но самое важное – среда обитания. За среду я не волновался. На то и Резо! Это не Выборг, скучный и размеренный!

Два дня я еще пролежал в тоске, два дня шуршал газетой в тоске мой караульный (я их не различал, хотя и менялись ежесуточно, одинаковые какие-то…) – а на третий… явление Резо Боярову! И Головнин следом: «Видишь? Обещал – сделал!».

Чантурия первым делом нахмурился, оглядев меня, и командно потребовал всем посторонним выйти из палаты – здесь врач распоряжается, а не кто-то там, пусть даже с Литейного, 4. Можно, конечно, усмехаться, но ВСЕ вышли. То- то же! Резо и усмехнулся. И на полном серьезе строго сообщил мне, что сейчас предстоит нелегкий переезд («Вам, больной, там будет лучше!»), и для укрепления ослабевшего организма надлежит пройти некоторую процедуру. После чего достал из халата «Джи энд Би» (помнит мои вкусы!), налил виски в стакан и невозмутимо порекомендовал:

– Пять раз в сутки, залпом, до и после еды! Я прослежу.

Через пятнадцать минут мы уже были в «рафике» скорой помощи. Переезд длился почти два часа, и все два часа мы от души прикладывались к «Джи энд Би». Помнится, хохотали всю дорогу. Особенно веселила нас сопровождающая машина, «почетный караул». Неделю назад я себе и представить не мог такого! КГБ охраняет меня, Боярова! Расступись!

Курс лечения, назначенный мне Чантурия, был своеобразным – только положительные эмоции. Их хватало с избытком. В палату (отдельную, разумеется) приволокли телевизор, тут же телефон, а что касается «пять раз в сутки, залпом», то, по-моему, не пять, а двадцать пять раз приходилось. Наверно, это очень прогрессивный метод лечения – на вторые сутки я уже вставал, прохаживался. На третьи сутки Резо навестил меня в сопровождении двух молоденьких медсестер и без тени улыбки заявил, что сегодня у больного может наступить кризис, поэтому он сам с помощью двух специалисток подежурит у постели всю ночь.

Молоденький охранник зарделся, пить отказался, выставил стул из палаты в коридор – и могу представить, каково ему пришлось, всю ночь выслушивать разнообразные звуки «кризиса».

Наутро (медсестричками навеяно?) я позвонил:

– Швед! Это я!

– О-о-о!!!

Да, «Симонова» проводил. Да, свободен. Да, приедет! Конечно, приедет! Он знает, где это! Еще бы! Вчера навещал! Как это «кого»?! Леньку-птенца! Он же с ногой лежит, на третьем этаже! Ну-у-у?! Вот тебе и ну-у-у!.. Все, встаю, иду искать! Надо же! А что у него с ногой случилось?! О-о-о, пусть он сам тебе расскажет! Цыпа есть Цыпа!

– Ну, так ты… сегодня подъедешь?