Русский вечер

Дабы подбодрить Желткова, Елизавета Петровна высказала предположение, что Вероника поехала на Соколиную Гору. В этом не было никакой логики, но утопающий хватается за соломинку. Желтков ехать на дачу категорически отказался, но вспомнил телефон одного из соседствующих замков. Владетель замка, тоже, оказывается, человек, отнесся к просьбе сочувственно и послал на Г-образный участок охранника. Спустя полчаса поступило известие, что участок пуст, на двери хибары висит замок и хозяйки поблизости не обнаружено.

— Я не понимаю, почему мы не можем поехать на квартиру к Игорю, — в десятый раз спросила Елизавета Петровна. — Адрес я знаю.

— Мама, но телефон молчит! У меня уже на пальце мозоль!

И тут Борис громогласно обнародовал свои страхи. Нечего бродить вокруг и около. Если картина такова, что требует только черной краски, то этой краской нужно воспользоваться. Да, суровый графический реализм.

— Если бы ваша тетка могла уйти оттуда, то она уже давно бы это сделала. Но, скорее всего, ее там нет. Очень плохо, что эти туристы обнаружили слежку.

— Почему — туристы?

— Потому что все они так или иначе связаны с туристическим бизнесом.

— Подумать только, ведь такая мирная профессия…

— Ага, мирная. По шинам стрелять. Еще хорошо, что они и няню не запихнули в машину. Я, кстати, не понимаю, почему они этого не сделали.

— Он меня спросил: «Елизавета Петровна?» — оживилась няня. — Я даже кивнуть не успела…

— Потому и не запихнул, — заметила Яна. — Наша няня — дистиллированное простодушие.

В разгар дебатов Борис отозвал Яну в коридор и зашептал ей в ухо:

— Мы тут дурью маемся, а ведь все может быть.

— Ты хочешь сказать?…

— Вот именно. Надо немедленно ехать на ту квартиру и посмотреть, нет ли там трупов. Может, и у них перестрелка была.

Яну не надо было долго уговаривать, она была человеком действия. Для того чтобы Желтков не увязался хвостом, все уже устали от его истерики, следовало придумать благовидный предлог, чтобы выбраться из дома. Выход из положения нашла Елизавета Петровна.

— Скажи, что тебя с Борей внезапно вызвали на работу, что вернетесь через час, а я просто уйду, как англичанка, не прощаясь.

— Да кто же меня вызовет в воскрестый-то вечер!

— А… Желтков все равно ничего не соображает.

Из дома выбрались благополучно, до Козихинского переулка добрались в завидно короткий срок. Уже в подъезде Яна сказала:

— А вдруг вся шайка сейчас там? А мы к ним сами в лапы.

— Они не идиоты. Ты лучше подумай, как мы в квартиру попадем.

— Вначале позвоним, — бодро заметила Елизавета Петровна, — потом пойдем в домоуправление… ах, да, сегодня воскресенье. В конце концов, обратимся к участковому. Сейчас не до шуток.

Здесь даже Яна не стала спорить. Нервы у всех были наряжены. Вдруг за этой дверью лежит бездыханная Вероника, глупая, наивная, отважная тетушка. От бессилия и явно не понимая, что делать дальше, Борис принялся тарабанить в дверь кулаком.

Квартира не отзывалась. Лестничная площадка, исписанные стены, сигаретные окурки в банке на подоконнике, сама дверь в квартиру — необитая, несовременная, со старым почтовым ящиком — все это имело такой спокойный, домашний вид, что трудно было хотя бы мысленно нарисовать картину насилия и убийства.

Вдруг соседняя дверь приоткрылась, и показалась давешняя знакомая Елизаветы Петровны, та самая, которую они повстречали с Вероникой на лестнице.

— А я вас узнала, — сказала она Елизавете Петровне. — Наденьки нет. Она уехала.

— Куда уехала?

— Не знаю. И подруга ваша с ней. Я видела, как они в машину садились. Роскошная машина, черная, блестящая. Молодой человек их так любезно в эту машину подсаживал.

— А вы на улице были?

— Нет, дома. Я из окна видела.

— Когда это было?

— Часа три назад, а может, четыре. Я смотрела по телевизору «Вокруг света», потом пошла реклама. Я пошла на кухню сделать себе кофе, выглянула в окно. Они как раз в машину садились.

— Во сколько идет эта передача? — спросила Яна Бориса.

— Я могу посмотреть по программе, — услужливо предложила соседка. — А что случилось? Я вижу, вы нервничаете. Право, вам не стоит беспокоиться. Они садились в машину такие веселые.

— Это вы с пятого этажа рассмотрели? — проворчала Елизавета Петровна. — Иногда смех бывает трудно отличить от слез.

Яна отъехала от злосчастного дома на двести местов и встала.

— Все, я должна покурить. У меня коленки трясутся. Давайте спокойно обсудим создавшуюся ситуацию. Вы только вы представьте, Вероника была в черном джипе! Куда они ее повезли?

— Хорошо хоть жива, — вздохнула Елизавета Петровна.

— Похоже, что Вероника Викторовна теперь действительно стала заложницей.

— Но зачем? В чем здесь смысл? Кому нужна старая больная женщина?

— Может, им выкуп нужен? — предположила Елизавета Петровна.

— Вряд ли. Мы не в Чечне, — уверенно заметил Борис. — Похоже, что эти туристы сами хотят во всем разобраться и никому не верят. И Игорю в том числе.

— Если у Вероники хватит ума рассказать всю правду до винтика, то бандиты поймут, что она совершенно безопасна, и отпустят ее немедленно.