Русский Вид. Книга первая: Медведь. Барс (СИ)

Маша почувствовала, как быстро-быстро забилось сердце при столь знакомых интонациях. Она была очень близка с этим мужчиной почти три года, потом похоронила и оплакала его в своей душе и вот, благодаря чуду, может снова слышать родной голос. Какая-то неуловимая иллюзия их прежней близости вдруг спазмом сжала ей горло. Перед лицом поплыли воспоминания их лучших дней.

- Вадим, я очень рада, что тебя спасли! Это... это счастье просто. Мне было так плохо, наш ребеночек...

- Да, я все знаю, мне Танюха рассказала, что у тебя выкидыш или что-то такое случилось. Ну, ты же расстроилась за меня, ясно. Да не переживай, солнце, это все к лучшему.

- К лучшему? Как ты можешь так... - переспросила Маша, до боли закусывая губу, но Вадим ее снова перебил.

- Я тут всю жизнь свою передумал заново, Маш, жизнь-то одна, оказывается, и надо все успевать по полной! Я женится тебе обещал вроде, но, ты прости, я точно сейчас не готов. У меня был та-а-кой шок, Маш, ты и представить себе не можешь, что со мной было. Это был ад, реально! Я не знаю, когда отойду от этого, мне нужно время. И ты мне нужна, солнце! Приезжай скорее, я тебя безумно хочу, детка!

- Вадим... я не приеду.

- Что за дерьмовую работу ты нашла? Бросай все, у меня есть деньги, съездим, отдохнем в Турцию или куда захочешь... Я тебя жду!

- Я не приеду, Вадим. Я говорю серьезно. Мы больше не вместе. Я встретила другого человека. Так получилось.

- Это что шутка? Маш, ты меня разыграть хочешь, подразнить? Ты мне нужна сейчас, я не могу без тебя.

- Вадим, когда ты приехал в город?

- Месяц назад, а что такое?

- Ну, ты ведь как-то обходился без меня этот месяц.

- Да брось, солнце! Я просто пил, шатался по барам, обнимался с маман. Она неделю вообще никуда не отпускала меня, у порога лежала, рвала мне душу. Потом, мне нужно было расслабиться... Не сердись, зайка, мы все наверстаем. Когда ты приедешь?

Маше вдруг стало противно слушать его заплетающуюся речь. «Он или с глубокого похмелья или обкурен...» В трубке вдруг что-то зашуршало и Маша отчетливо услышала женское хихиканье. Парень был явно не один.

- Вадим! Я не приеду. Я люблю другого мужчину и собираюсь выйти за него замуж. Ты меня слышишь? Между нами больше ничего нет. Я желаю тебе удачи и всяческих благ в твоей жизни. Вадим, это все!

- Стой, это ты сейчас серьезно? Черт! Как ты быстро меня заменила, зайка... Ах же ты, скромница моя, когда ж ты успела! Годик даже не могла обо мне потосковать? Это твой новый... он хоть кто?

- Лесник. У него домик в лесу и пчелы.

- К родным корням потянуло, значит? «Домик в деревне» захотела? Курочек и теляток? .......................

Маша поморщилась, выслушав порцию отборного мата.

- Да-а-а, меня мама всегда предупреждала, «деревня» ты есть - «деревней» и останешься. Самое тебе место в лесу! Ну, прощай, М-маша! Удачи тебе... с лесником!

- Прощай, Вадим! Прощай!

Девушка положила трубку на подоконник, чувствуя как сваливается с души какой-то камень, даже дышать, кажется, стало легче. Маша медленно отвернулась от окна и... изумленно уставилась на Брока, стоящего у дверного косяка. Потом перевела взгляд на Короткова, тот сидел, упираясь в стол локтями, уложив подбородок на сложенные на уровне груди ладошки. Вид у Короткова был весьма довольный. А вот Брок был напряжен и хмур.

- Вадим - это кто?

- А, это парень ее бывший, его погибшим объявили, а он в плену был. Освободили, и вернули к мамочке под крыло. Ничего, очухается, ранение-то у него несерьезное, скорее, «крыша едет» немножко. Ну, да, это скоро пройдет, он воробей-то уже стреляный, не пацан сопливый. Справится... как-нибудь.

Маша сердито посмотрела на Короткова.

- Я и сама бы могла объяснить!

- Простите, вырвалось как-то... Ты меня знаешь, еще тот болтун.

Маша пристально смотрела на Брока: губы сжаты в одну линию, на переносице пролегла морщинка.

- Если бы не наш ребенок, ты бы к нему вернулась?

- Нет. Ни за что! А ребенка... ребенка может и не быть, Брок.

Мужчина еще больше нахмурился, в его взгляде появилось затравленное выражение.

- Как это? Почему?

- Меня сейчас обследовала Лиза, у нашего маленького сердечко слабо стучит, наверно, не справится. Будем ждать еще неделю, если станет хуже, то...

- И что тогда?

- Мне придется уехать в город на операцию, - Маша удивлялась безразличию своему голоса, словно в ней не осталось никаких эмоций.

- И сюда ты уже не вернешься? - тихо спросил Брок.

Маша помедлила всего одно мгновение, пропуская один удар сердца Брока.

- Я вернусь... мне больше некуда возвращаться. Мой дом там, где ты.

В разговор вмешался Коротков:

- Ты же все слышал, с самого начала. Я не сомневался даже, что она выберет тебя. Этот Рязанов - та еще сволочь, я тут навел кое-какие справки... Вместо того, чтобы свою невесту пропавшую искать, он, видите ли, стресс снимал в кабаках да борделях. Не хотел говорить, да... пусть Маша знает.

- Гадость все это! Какая гадость! Брок, пойдем домой, пожалуйста.

Маша выбежала из кабинета, ее душили слезы от ощущения своей беспомощности перед тем, что ждет впереди.