Русский вираж. Куда идет Россия?

Да, в Москве плохо знают и понимают США. Но девальвация и дискредитация американского знания о России в ситуации с Украиной проявились со всей очевидностью. Американцы сегодня сами постепенно начинают понимать, что объективной информации о России, о том, как она развивалась последние 10–15 лет, у них не было. Все скрылось под громкими фразами о «кровавом режиме Путина», коррупции, несправедливости и всепобеждающей силе Болотной, которая еще чуть-чуть — и всех скинет.

Говоря обобщенно, можно отметить, что за всю историю западной русистики, включая советологию, было всего два основных направления трактовки того, что происходит в России, и вообще отношения к России. Одно из них, условно говоря, бутиковое: Россия — это такая страна, непонятная Западу, где медведи ходят по улицам и пьют водку, где матрешки и балалайки, и ничего с этим не поделаешь. Эту страну не понять, и давайте на этом остановимся. Согласно второй линии, сформировавшейся в западной историографии на протяжении последних двухсот лет, русский народ вечно находится под гнетом элиты, которая выжимает из него последние соки. То есть русские — это народ, который постоянно репрессирует собственная элита: сначала при царе, потом при коммунистах и вот теперь при Путине. И этому народу надо бы помочь со стороны.

Эти две линии фактически не менялись приблизительно с XVII–XVIII века. И, к сожалению, из этих рамок западная историография так и не вышла — в том числе американская, хотя, казалось бы, именно от нее можно было ожидать прорыва. Американцы только меняют ракурс: например, Ельцин был «прикольный» — он выпивал, писал на самолет и дирижировал оркестром. Эдакий царь Борис, который при этом все равно грабил народ. Теперь говорят, что Путин грабит народ. Разрыв между народом и элитами американцам очень хорошо понятен.

И всю историю России, да и всего постсоветского пространства, в очередной раз пытаются изложить в этих терминах, не выходя за их рамки. Отсюда и фраза Обамы, что «народ Украины хочет свободы». Но народ Украины 23 года свободен — о какой свободе сейчас идет речь? И на этот вопрос нет ответа. Может быть, мы говорим о свободе от собственных элит? Так они никуда не делись — олигархи так и остались на Украине.

Любопытный вопрос: почему Европа проявила в отношении действий России несколько больше понимания, чем Америка? Если посмотреть публикации в прессе, отражающей позицию Европы и позицию Америки, отличия будут очень показательны. В Израиле вдруг появляются политики, которые, глядя на происходящее на Украине, говорят: «Спасибо, Россия». В развернувшейся информационной войне Россия говорит: «Мы защищаем евреев! Посмотрите — на Украину пришла антисемитская власть».

Европе очень тяжело с этим спорить, потому что она сама по требованию депутатов Кнессета объявляла «Партию свободы», которую возглавляет Олег Тягнибок, антилиберальной и антисемитской. И когда пять министров от этой партии вдруг оказались в правительстве Украины, Европа не может просто сделать вид, что ничего не происходит. Выступление лидера немецких левых Грегора Гизи, помимо довольно жесткой критики России, было посвящено и этому вопросу. «Госпожа Меркель, — воскликнул Гизи, — мы не можем позволить себе роскошь не видеть!» В прошлом веке Европа уже делала попытку не замечать того, что происходит в одной стране. Результат всем известен.

Здесь возникает еще одна опасная тенденция. К сожалению, идея сепаратизма зачастую тесно связана с идеей национализма. А национализм в Европе сейчас очень заметно поднимает голову. Как правило, эти националистические идеи представляют партии крайне правого толка — и вдруг они начинают поддерживать Россию. Но это отнюдь не те союзники, которые нам нужны и которых Москве хотелось бы иметь. Когда ряд европарламентариев, настроенных на американскую позицию, ненавидят Россию, а ряд политиков крайне правого толка, таких как Марин Ле Пен, говорят, что Россия — это круто, сама Россия оказывается в очень сложном положении.

Выяснилось, что политические партнеры как таковые у России отсутствуют. Само это понятие никогда не рассматривалось. Есть более или менее тесные контакты разных политических партий, но нет озвученной государственной позиции. Кроме того, стало ясно, что лично у Владимира Путина могут быть замечательные отношения с разными политиками, но когда наступает кризис, проявляются какие-то глубинные противоречия, которые сложно было даже себе представить. Это либо комплексы еще времен ГДРовского воспитания госпожи Ангелы Меркель. Либо резкое неприятие прохристианской позиции господина Франсуа Олланда. Можно вспомнить и бывшего президента США Джорджа Буша-младшего, с которым у Путина были великолепные дружеские отношения, но логика событий все равно сработала по-своему. Да и с Бараком Обамой поначалу на личном уровне все было нормально.