Русский вираж. Куда идет Россия?

Есть ощущение, что две главных страны мира – Америка и Россия – являются на сегодняшний день также и самыми непонятными друг другу странами. Но если Америка за счет огромной экономики, армии, сильного доллара и т. п. все-таки, не мытьем так катаньем, доводит свою позицию до остальных, то у России такой возможности сейчас нет. Она должна победить интеллектом, если угодно. Интеллектом своей элиты. Но нынешним интеллектом основной массы российской элиты победить никак нельзя. Можно только проиграть очередную холодную войну. А надо сказать, что холодная война – это вообще никоим образом не конек России, мы не готовы к холодным войнам и не способны в них выигрывать. Это не наша модель. Поэтому нельзя опускаться до уровня холодной войны и начинать отвечать тем же самым.

Что же касается «горячей» войны, то, естественно, ни один россиянин в здравом уме и трезвой памяти ее не поддержит, помня историю XX века. Значит, надо искать общий язык – с Западом, с Китаем, с арабскими странами. Нужно учиться терпеливо, точно, без пропаганды объяснять свои национальные интересы. При этом надо знать, кому и как объяснять, что хотят услышать эти люди, а для этого надо быть с ними в постоянном контакте. Именно поэтому прерывание контакта со стороны западных стран представляется страшной глупостью. Наоборот, когда есть кризис, контакт жизненно необходим. Вопрос же не в том, кто кого накажет и поставит в угол. Это бесперспективная политика. Надо разговаривать, надо понимать, что необходимо вырабатывать новые механизмы общения. Особенно на уровне элит и тех слоев, которые формируют политические позиции и общественное мнение.

В разговорах с американцами мы часто слышим: «Как делается бизнес у вас в России? Чтобы иметь дело с российским бизнесменом, надо сначала лично с ним познакомиться, побывать у него дома, пообщаться с семьей, пригласить к себе, потом сходить в баню, выпить – так зарождается доверие. Так почему наши политики не могут так делать? Почему они не могут хотя бы лично дружить, чтобы начать понимать друг друга, разбираться в деталях национального менталитета?» И – добавим от себя – понимать, что значит то или иное слово.

Есть хороший американский фильм, снятый в 2003 году, – «Трудности перевода» (Lost in Trahslation). Так вот, отношения России с Западом – это в огромной степени «трудности перевода». Но почему нельзя не переводить все это в политику антагонизма и изоляционизма, а попытаться России пойти навстречу? Да, Запад иногда «не догоняет». Но у России позиция сейчас слабее – не та экономика, не та военная мощь, – поэтому она должна выигрывать интеллектуально.

Кроме того, для России всегда было характерно ощущение собственной справедливости и правды. Наверное, это правильное ощущение. Хотя Америка живет с точно таким же. Читая книги Барака Обамы, ясно видишь, что он искренне убежден в богоизбранности Америки и американского народа, в том, что Соединенные Штаты – это лучшая страна на земле. И любой наш политик из находящихся на самом верху, по большому счету, думает в отношении России так же. Но это означает, что уже есть предмет для разногласий и есть непонимание того, что делать дальше.

Мы, например, начинаем говорить: «Они не понимают, что Крым всегда был русской землей». Но, во-первых, этому «всегда» – меньше 300 лет. А во-вторых – кто-то, кроме нас, об этом знает? С полной уверенностью можем заявить: никто. Почему, например, для американцев эта позиция выглядит не столь убедительной, как для нас, знающих историю и помнящих о крови, пролитой в Крыму во время Великой Отечественной войны? Американцы спрашивают: «А разве Хрущев был не ваш? А Ельцин был не ваш? Вы нас, конечно, извините, но вы же сами разделились! Украина никогда не отбирала Крым у России, не отвоевывала его, правда ведь? Вы сами его дважды ей отдали, а теперь вините во всем Украину. Но это было ваше решение. Почему вы раньше Украине не сказали, что Крым – это ваша земля? Например, в Беловежской Пуще?»

И когда вдруг изнутри ситуации американским политикам, которые вообще не имеют ни малейшего представления о том, что такое Крым и кто там проживает, не знают, что там большинство населения – русские, вдруг говорят, что два миллиона человек хотят присоединиться к России, они спрашивают: «А кто их обижал?» Американцы просто не знают всей долгой истории. Они спрашивают, каким образом можно было обидеть два миллиона человек, то есть подавляющее большинство населения полуострова?