«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

В российской прессе тех лет часто задавался вопрос, признают ли союзники Новую Россию? 24 мая 1918 г. газета «Известия» писала, что даже расчет дипломатических кругов американского капитала, хорошо ориентировавшихся в положении рынка, доказывает, что они не совсем понимают текущий момент. Признание советской власти они предлагали в случае принятия Россией временной помощи союзников, состоявшей в первую очередь в посылке китайских и японских войск, не понимая того, что Россия нуждалась бы в военной помощи, если бы была в состоянии войны с Германией. «Если русское правительство открыто заявит, что на случай германского наступления оно считает возможным принять всякую помощь, то из этого не следует, что оно намерено приглашать “помощь”, дабы вызвать германское наступление», — указывала газета, отмечая также, что не верит в бескорыстность намерений Японии, но и не закрывает глаза на опасность со стороны германского империализма. Русское правительство недвусмысленно заявило германскому, сообщалось далее, что оно, как правительство нейтральной страны, пытается завязать экономические отношения со всеми странами; если союзники не хотят втянуть Россию в войну только для того, чтобы облегчить себе военное положение на Западном фронте, а стремятся действительно ей помочь в столь тяжелом положении, пусть думают о скорой экономической помощи, а не о чем-либо другом.

На Западе ратификацию Брестского договора восприняли как одностороннюю капитуляцию России на условиях Германии, ликвидацию Восточного фронта. После этого говорить о признании советского правительства даже де-факто стало невозможно. Самым неприятным сюрпризом было перевоплощение большевиков из сторонников идеи «свободного самоопределения» народов в поборников централизации и знаменосцев «объединенного движения», что выбило почву из-под ног у традиционных сторонников великодержавия — монархистов, октябристов, кадетов, социал-патриотов и т. д.[201]