Русский вор

«Неужели она, – лихорадочно, с воодушевлением подумал он. – Неужели она… Рита. Наконец-то появилась. Уверен, что она приехала сюда, наплевав на запреты отца».

Воодушевление, охватившее его, было столь великим, что в этот момент был готов простить и ей, и Слатковскому, и даже лагерным изуверам-охранникам все плохое, что они причинили ему. Его жизнь снова приобретала смысл.

Полунин засуетился, рванувшись было поначалу к выходу, но вдруг резко остановился, вспомнив о том, что не брился сегодня. Он вернулся к тумбочке и, достав из нее электробритву, принялся драить щетину на щеках.

Изя, лежавший на кровати и читавший газету, оторвал от нее свой взгляд и, посмотрев на Полунина, сказал:

– Идите, Вова, идите быстрее, бросьте вы это занятие. Свиданку вам дадут короткую, скоро уже отбой. Не теряйте время даром, лучше пообщайтесь со своей девушкой лишние пять минут.

Изя был прав, и Полунин, выключив электробритву, бросил ее в тумбочку и, схватив куртку, побежал к выходу.

Когда Владимир вошел в комнату для свиданий, то от неожиданности замер на пороге.

Навстречу ему поднялась Татьяна Коробкова. Изумленный Полунин посмотрел на нее, не сумев произнести ни слова.

– Господи, что же они сделали с тобой, – произнесла Татьяна, рассматривая Владимира. – Как ты сильно поседел и осунулся.

Владимир тоже смотрел на Татьяну. Она была по-прежнему таким же лакомым кусочком для мужчин. Хорошо сложенная, с модной прической, аккуратно нанесенным макияжем.

Полунину даже показалось, что она еще больше похорошела за то время, пока они не виделись. Но мысли сейчас у него были не о ней, он ожидал встретиться с Ритой.

Не увидев ее, он был настолько ошеломлен, что не удержался и спросил:

– А почему Маргарита не приехала?

По лицу Татьяны пробежала тень разочарования. Она замялась, но, взяв себя в руки, ответила:

– Она не смогла… приехать.

– Может, она письмо вместе с тобой прислала?

– Нет, – ответила Татьяна.

В ее голосе появились ледяные нотки.

– Письма она тоже не прислала. И вообще меня никто не присылал, я сама приехала.

Этого краткого диалога хватило, чтобы они поняли, как оба ошибались. До Владимира наконец-то дошло, что Татьяна приехала к нему в лагерь по собственной инициативе, и, по всей вероятности, он для нее гораздо больше, чем просто друг.

Татьяна, в свою очередь, поняла, что она ничего не значит для Владимира. Он по-прежнему любит Риту.

Они еще какое-то время говорили друг с другом. Владимир расспрашивал о здоровье матери, о том, как идут дела у друзей. Татьяна рассказывала, что Ольга Владимировна чувствует себя вполне прилично, хотя и сдала в последнее время. И Татьяна, и Леха Каширин продолжают учиться.

И хотя они разговаривали с виду оживленно, оба чувствовали легкую отчужденность, возникшую между ними.

Владимир не выдержал и снова задал вопрос на больную тему:

– Ну а как семья Слатковских поживает, ты что-то о них ничего не говоришь?

– Они переехали из нашего дома, – ответила Татьяна. – Слатковский пошел на повышение и получил новую квартиру.

– А что с Ритой? Чем она занимается, есть ли от нее хоть какие-то новости? – не глядя в глаза Татьяне, спросил Полунин.

Татьяна помедлила с ответом, словно подбирая нужные слова.

– Рита собирается замуж, – наконец-то сказала она. – Ее жених – сын какого-то крупного начальника из Москвы. Сразу же после свадьбы она наверняка уедет в столицу.

И наступила тишина. Оба молчали, думали каждый о своем. Обоим было как-то неловко и тягостно.

Эту затянувшуюся паузу прервал вошедший охранник, который грубо сказал:

– Все, голубки, хорош, время свиданки закончилось. Пора прощаться… Все, что успели, – все ваше, – добавил он, ухмыляясь. Владимир поднялся со стула и, шагнув к Татьяне, обнял ее за плечи.

– Спасибо, что навестила, Таня. Сейчас у меня в жизни не часто бывают приятные моменты. Сегодня ты подарила мне один из них… Прости, если что не так, надеюсь, мы останемся друзьями.

Коробкова быстро смахнула слезу и произнесла:

– Пиши мне, я буду ждать.

В этот момент Владимиру стало немного радостно на душе от того, что Татьяна оказалась одним из немногих друзей, кто не бросил и не забыл его в тяжелые времена.

В барак он вернулся угрюмый и подавленный. Сев на койку к Изе, молча закурил.

– Может, чифирь сварить? – предупредительно спросил Либерзон, видя, в каком он настроении.

– Пожалуй, – согласился Полунин.

Либерзон быстро сварил чифирь в кружке-самоваре. Отпив глоток, он протянул кружку Полунину, спросив:

– Что, похоже, свидание с любимой девушкой разочаровало?

– Это была не она. Это была Танька, ее подруга… и моя тоже.

– Но ваша девушка все же разочаровала вас? – спросил Либерзон.

– Да, она выходит замуж. Прошло чуть больше семи месяцев, как мы расстались.

– Семь месяцев – это много, – философски заметил Либерзон. – За это время можно родить ребенка. Недоношенного, правда.

Он положил руку на плечо Полунина и добавил:

– Забудьте вы о ней, Володя. Женщины приходят и уходят. Их будет немало в вашей жизни. Там, на воле… когда вы выберетесь туда. Главное, чтобы вы не делали глупости здесь, в зоне.

– Ты о чем? – удивленно спросил Полунин.