Русский XX век на кладбище под Парижем

« В 1925 году Константин Добровольский, мать и сестры которого жили у Казем-Беков, вступил в контакт с советчиками, чтобы облегчить себе жизнь. Он получил 2000 франков, пообещав внедрить предателя в ряды движения. Александр узнал об этом, но Добровольский был женат на одной из сестер Вуич… (Госпожа Вуич с дочерьми жила тогда в пансионе Светланы Казем-Бек. – Б. Н.). «Глава» поручил мне судить предателя. Мы устроили в моей комнате инсценировку трибунала. Со мной были там Шевич, Збышевский и Николай Максимов. Комната была в полумраке, я постелил на столе темную простыню, а поверх нее положил наган. Я был председателем трибунала. Была глубокая ночь. Добровольский вошел и увидел пистолет. «Что тут у вас за маскарад?» Я ему объяснил, и он побледнел. Тогда я ему сказал: «Подпиши здесь, что ты поставлен в известность, и можешь идти. Мы тебе даем сорок восемь часов, чтоб ты покинул Францию». Прошло сорок восемь часов, и он хоть бы что… Александр мне сказал: «Теперь твой черед действовать». Я встал в пять часов утра, и поскольку мне было известно, что Добровольский укрылся на рю Жан-Гужон, 7, я туда отправился и позвонил у двери. Добровольский открыл дверь, я пригрозил ему револьвером, а потом я подумал, что мне вовсе не хочется, чтоб меня арестовали за убийство, и я ему дал еще отсрочку на двадцать четыре часа… Он уехал в Бельгию… там ему повезло и он женился на богатой…».

Такую вот историю из времен своей боевой молодости рассказал немолодой «младоросс» писательнице М. Масип. Судя по всему, подлинная история взаимоотношений «главы» Казем-Бека с советской разведкой была намного сложней, чем это представлялось его простодушному соратнику В. Авьерино, который, пережив всех участников событий, в конце концов упокоился под этим надгробьем.

АГАФОНОВ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ, штабс-капитан, 28.07.1895 – 24.12.1981

Штабс-капитан В. В. Агафонов был сыном русского ученого Валериана Константиновича Агафонова (1863 – 1955), почвоведа, географа, писателя, друга известного геохимика и минералога академика В. И. Вернадского. В 1924 году эмигрант В. К. Агафонов представил Вернадского в Париже «королю жемчуга» и «русскому Соросу» начала века, знаменитому парижскому меценату Л. М. Розенталю, который, явившись в Париж из Владикавказа 14-летним мальчишкой с сотней франков в кармане, ко времени прибытия в Париж русских изгнанников из Первой волны эмиграции успел сказочно разбогатеть и осыпать благодеяниями Р. Киплинга, Мари Кюри, С. Дягилева и многих других. 11 апреля 1922 года И. А. Бунин записал в свой дневник: «Розенталь предложил нам помощь: на год мне, Мережковскому, Куприну и Бальмонту по 1000 фр. в месяц». Розенталь оплачивал на летние месяцы и виллу для Бунина в Приморских Альпах. Фонд Розенталя предоставил Вернадскому для его научных исследований 30 000 франков, что позволило ученому написать обобщающий труд. (На заседаниях Фонда, обсуждавших возможности помощи, из тактических соображений присутствовал не сам Вернадский, а его друг В. К. Агафонов.) Поскольку больше никаких субсидий Вернадскому ни от кого получить не удалось, он в конце концов принял предложение вернуться в Россию, где правительство, согласившись забыть «среди своих» разговоры и о «равенстве», и о «классовой чуждости», предложило научной элите исключительные материальные и прочие привилегии. («Переходим в состав «привилегированный» в социалистическом диктаторском государстве», – писал В. И. Вернадский сыну в США.) Зато и продаваться интеллигенту надо было с потрохами, или хотя бы очень таиться и лгать напропалую. Так что в письмах 1936 года к сыну В. И. Вернадский после недавних рассказов о терроре против интеллигенции, о голоде, каннибальстве, «фанатичных-изувер-кабальных диаматах» и т. п. вдруг начинает писать об «умственно… сильной» «головке», включающей таких мыслителей, как Ворошилов и Молотов (а вдруг все же прочтут!)…