Русско-японская война 1904-1905 гг.

Еще успешнее развивалось революционное движение во флоте. Этому способствовало то обстоятельство, что царское правительство было вынуждено привлекать во флот квалифицированных рабочих, главным образом, металлистов, которые быстрее усваивали специфические особенности морской службы. Многие матросы приходили во флот уже с сложившимся политическим сознанием. Заграничные же плавания знакомили матросов с различными странами и давали им возможность делать сравнения с российскими порядками. Матросская среда являлась благодарной почвой для революционной деятельности. Уже в 1902 г. среди рабочих, призванных во флот, появились члены социал-демократической партии, а в 1903 г. в Севастополе уже существовала военная социал-демократическая организация. Солдатские и матросские массы, не заинтересованные в захватнической войне царизма, представляли собой благодарную почву для пропаганды пораженческих настроений. Вполне понятно, все эти условия способствовали разложению царской армии.

* * *

Русское офицерство стояло на очень низкой ступени общего и военного развития и в подавляющем большинстве состояло из лиц, по различным причинам недоучившихся в средних учебных заведениях и поступивших в юнкерские училища не столько по склонности к военному делу, сколько по необходимости «выйти в люди». Если некоторые офицеры питали привязанность к военному делу, то вся система прохождения службы не благоприятствовала развитию интереса к нему. К этому нужно прибавить материальную необеспеченность пехотного офицера, который к тому же мог получить роту не раньше, чем через 15 лет.

В области военного дела офицер не склонен был к новаторству: гораздо проще и легче было исполнять старое привычное дело. Ко всему новому он проявлял недоверчивое отношение. Дисциплинированный на основе чувства страха офицер не был способен к проявлению самостоятельности и инициативы. Несмотря на опыт англо-бурской войны, русские офицеры продолжали воспитываться на отживших свой век суворовских образцах.

Однако даже этого офицерского состава оказалось недостаточно. Зачастую в роте, кроме ротного командира, не было ни одного офицера. Прапорщики запаса, частично привлеченные в армию и прошедшие в свое время короткий срок обучения, оказались далеко не на высоте требований.

Нормального руководства боевой подготовкой в полках не было. Командир полка, заваленный хозяйственными работами и различной перепиской, не являлся фактически руководителем боевой подготовки, а полковые командиры из офицеров Генерального штаба смотрели на командование полком как на трамплин к генеральскому чину и детально в жизнь полка не входили. Высшее руководство со стороны генералов ограничивалось, главным образом, смотрами во время летних лагерных сборов.

Таким образом, командный состав царской армии, вышедший в большинстве своем из среды прогнившей аристократии, оказался не в состоянии вести солдатские массы к победам.

Генералы. Высший командный состав вышел на войну совершенно неспособным к проявлению творческой инициативы.

Выдвигаемый на высшие служебные посты не столько по соответствию, сколько за «высокое» происхождение или умение угодить начальству, высший командный состав не пользовался в армии авторитетом. Усматривая в своей службе источник материальных благ и мишурных почестей, высшие генералы, за редкий исключением, не только не следили за развитием военного дела, но даже не ознакомились с последней японо-китайской войной, которая до известной степени являлась для Японии репетицией войны русско-японской.

Оторванные от практики военного дела и теоретически слабо подготовленные русские генералы во время войны нередко испытывали «муки творчества» в попытке разрешить такие «проблемы», которые в военной теории уже давно получили свое разрешение, но оставались неизвестными русским генералам. В области тактики представления русских генералов оставались на уровне давно отживших образцов.

«Даже среди высших офицеров осталось много людей, которые остались поклонниками „холодного оружия“ и мечтают о том, как они, опустив голову, врежутся в толпу врагов и начнут их крошить направо и налево» — так писал французский военный писатель Людовик Нодо[4].

Воспитанные в основном на началах отсталой школы Леера и отрицавшие серьезную роль военной техники генералы царской армии растерялись перед лицом японских генералов, стоявших по своему развитию на уровне современных военных знаний.

Оперативное искусство