Русско-японская война. В начале всех бед

А русские войска, хоть и наступали, но внутренне готовы были к смене своих полупланов, завися от инициативы агрессивного противника. Посмотрим на происходившее глазами бывшего в японской армии в качестве наблюдателя английского аристократа сэра Иена Гамильтона. С холмов Ентая Гамильтон просто воочию видел эту потерю русской армией стратегической инициативы. Нерешительность русского командования стоила ему потери «права первого голоса», силы первой атаки, воодушевления и владения инициативой. «В пяти милях к северу наступает противник. Так далеко, насколько я могу увидеть, земля полнится русскими. Здесь нет гаоляна, никуда не спрячешься, русские стоят плотной массой, кавалерия, пехота, пушки — такой строй, какой я в прежние годы видел только на парадах… Эти темные массы начали медленное и торжественное развертывание, которое заставило мое сердце ёкнуть от общего ощущения беспокойной силы, чувства неминуемости направленного на тебя удара. И теперь эта длинная колонна остановилась. Странная нерешительность! Они оставались стоящими без движения десять минут, двадцать минут, и тут я понял, что они готовятся окопаться вне пределов огня японцев. И в этот момент все опасения покинули меня. Я не могу описать этого чувства, или проявления инстинкта, захватившего меня. Меня охватило огромное спокойствие и полная убежденность в том, что русские своими неловкими действиями навсегда расстались с этим моральным подъемом, который является величайшим достоинством атакующей стороны».

Так атакующие действия не ведут. Где разведка? Где мобильные части? Где перехват жизненно важных точек в японской обороне? Армия, победившая Наполеона, не знала, что такое полковая разведка, не видела мир глазами противника, не обладала чутьем и бодростью наступающей стороны. Нулевой значимости штабная работа, фантастическое невежество в картографии — отсюда и отсутствие ориентации на местности. Правомочен тот вывод, что русское наступление провалилось, еще не начавшись. Японская, а не русская сторона, диктовала условия боя. Аляповатые фигуры встают на маньчжурских сопках. Бодрый дух Суворова окончательно покинул армию, похожую на неповоротливого слона. Вину Куропаткина не скроет самый большой его сторонник. Он однозначно приказал Штакельбергу пройти к Ентаю через местность, известную, как минимум, как пересеченная, через холмы Штакельберг докладывает: «Карты в моих руках не показывают ничего, кроме белых пустот и двух дорог, идущих с востока на запад. На карте местность, которую нам предстоит преодолеть, смотрится плоской как блин, но в реальности это весьма высокие холмы, которые с величайшим трудом преодолеваются полковой артиллерией…. Я ожидаю дальнейших приказов, если в штабе есть более совершенные карты, пришлите их мне».

Трудно не напомнить, что Кропоткин владел этой местностью многие месяцы и организовать картографическую оценку ее не представляло особого труда. Или для этого русский медведь должен проснуться? Куропаткин ответил Штакельбергу в восемь сорок вечера 10 октября. «Мои приказы сохраняют силу. Время исполнения корректируйте сами. Не теряйте ни дня за исключением самых непредвиденных обстоятельств, поскольку перед вами значительно более слабые силы противника».

В этот же день император Николай Второй записал в дневник: «День стоял тихий, серый, но хороший. Поехали к обедне и завтракали одни. Гуляли вдвоем, затем Аликс вернулась домой, а я продолжал прогулку и убил пять ворон… Решил назначить Куропаткина главнокомандующим на Дальнем Востоке с освобождением Алексеева от этой обязанности, но с оставлением его наместником». Императорским рескриптом Алексеев получил орден Георгия третьей степени.

Начало конца

10 октября сражение началось. Один из русских полков остановил Пятую японскую дивизию. Вторая японская армия продвигалась весьма медленно. На рассвете 11 октября генерал Штакельберг решил сконцентрировать огонь сотни русских орудий на окопах 12-й японской дивизии генерала Иноуе неподалеку от все тех же шахт Ентая, на холмистой местности в пяти километрах от Ентая. Предпринята попытка атаки под прикрытием артиллерии. Сотни русских бойцов ложатся в маньчжурскую землю согласно бездарному приказу. Японцы обманули русских самым примитивным образом. Они взорвали взрывные устройства в нескольких местах, делая вид, что оттуда по русским бьет японская артиллерия. Наивные командиры сконцентрировали всю мощь артиллерийского удара по пустым траншеям, не сумев послать разведку, не ориентируясь в японских позициях. Тысячи русских снарядов вспахивали безжизненную землю. Штакельберг приказал взять японские позиции, несмотря на потери. Шесть раз русские цепи шли вперед, чтобы после страшных потерь залечь снова. Пять тысяч погибших в борьбе за несчастный холм. Японцы при таком преобладании русских не могли контратаковать, но они, полагась на пулеметы, бодро удерживали свои позиции.