Русско-японская война. В начале всех бед

Главная проблема была видна невооруженным глазом: у России на Дальнем Востоке не было незамерзающего порта. Резонно ли посылать последнее военно-морское прикрытие страны в регион, где русским кораблям негде будет не то, что отдохнуть, отремонтироваться, получить новый боезапас, но просто скрыться? Но ярость войны уже покрывала красной пеленой глаза ответственных лиц, и все было поставлено на надежду, что по прибытии Второй флот немедленно изменит соотношение сил в пользу российской стороны и в решающей битве поразит морское могущество Японии. То была часть общего фантастического отношения к Японии.

Реагируя на новую морскую угрозу, японская сторона первым делом интенсифицировала работу своей разведки. Адмиралу Того было доложено, что для укрепления портартурской эскадры Петербург готовит Балтийский флот. Японцы немедленно увеличили производство морских мин, и всеми силами стремились найти уязвимое место новой «великой армады». Всех интересовал маршрут великого перехода. Он был проложен в русском адмиралтействе: Северное море, огибая африканский мыс Доброй Надежды, второй переход через экватор, тропические моря, мимо Сингапура к еще державшемуся Порт-Артуру. Русские адмиралы не рискнули идти всем флотом через Суэцкий канал: а что, если англичане «замкнут» русский флот в нем? Молчаливое противостояние с англичанами было важнейшим обстоятельством похода. Ведь Лондон мог нанести флоту Рожественского удар на многих участках их сверхдлинного пути. Англичане продолжали говорить об угрожающей их владениям варварской России; русские, со своей стороны, обличали джингоизм Джона Булля, имперское высокомерие Лондона.

Правда, с началом русско-японской войны король Эдуард Седьмой выпустил манифест, начинающийся словами «Мы находимся в счастливом состоянии мира со всеми суверенами, державами и государствами». Король призвал подданных «соблюдать строгий нейтралитет». В реальной жизни нейтралитет был мало похож на «равноотстояние» и, уж, конечно, он не был строгим. Русское адмиралтейство даже предупреждало русские суда о возможности английской помощи японцам. Британские власти в Красном море не позволяли русским крейсерам остановить поток контрабанды из Европы в Японию, растущий поток военного времени. Русские постоянно опасались совместных японско-британских действий. (И это при том, что мать Николая Второго, Мария Федоровна была родной сестрой британской королевы Александры. Король Эдуард Седьмой в письмах звал царя «Ники», а тот обращался к королю «дядя Берти». Принц Уэллский Джордж был кузеном Николая Второго).

Кайзер Вильгельм со значением писал из Средиземноморья: «Мальта чрезвычайно интересна. Средиземноморский флот Британии находится в превосходном состоянии. Наблюдается острый интерес к войне, настроения про-японские. К моему полному изумлению, большинство верит в то, что в конечном счете Япония полностью разобьет Россию и навяжет ей свой мир!» Николай не всегда доверял «Вилли», он знал о его желании сформировать антианглийский союз в Европе. Но царь не мог абсолютно игнорировать стекающиеся донесения об антирусской направленности английского правительства. И он знал реальность дня: если бы англичане того захотели, они бы нейтрализовали эскадру Рожественского в весьма короткое время.

Адмиралтейство послало в Красное море два крейсера — «Петербург» и «Смоленск» с целью воспрепятствовать японской контрабанде. Морякам было приказано вести себя предельно вежливо и деликатно; и все же проблемы контрабандных поставок всегда были предметом бесед с послом Британии в Петербурге Чарльзом Хардингом. В это же время британская разведка посылает в Японию «с целью получения военно-морской информации, касающейся войны» Клода Макдональда (в качестве посла), с двумя помощниками — капитаном Пакенхэмом и командором Джексоном. Им было позволено пребывние на японских военных кораблях и даже пользование корабельными радиостанциями.

Важно учесть, что презумпцией похода было, что Порт-Артур выдержит многомесячную блокаду. Если же он падет, то Второй флот будет базироваться на Владивостоке.

Вторая (после отсутствия незамерзающего порта) проблема россйского флота заключалась в отсутствии подготовленного контингента моряков. Многие из тех, кого записали на военные корабли, никогда не видели открытого моря. Сложные механизмы современного корабля не могли управляться людьми от сохи. Нужны были квалифицированные инженеры паровых машин, механики. Будущие великие путешественники пока боялись оставаться даже в Кронштадте и они отнюдь не мечтали о далеких морях и великом предстоящем им переходе.