Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

В этом указе не просто определена сложная схема родословных книг; здесь проглядывает сложная сословная структура правящего класса второй половины XVII в. Уже явно недостаточно записывать в родословные книги верхушку двора. Поскольку древность службы при дворе была необходима для определения знатности рода, специальные родословные заводились для семей, занимавших почетное положение на службе у Ивана IV, но не попавших в то время в родословец, так как туда записывались только еще более знатные роды.

Особенное внимание было уделено тому, чтобы к древним родам не приписывались чужеродцы, семьи, не сумевшие доказать давность своего происхождения. Чтобы записать в старую родословную книгу ветви рода, чьи представители в XVI в. служили в уделах или митрополиту, нужно было получить согласие уже записанных в книгу сородичей. Если родство сородичами не подтверждалось, семьи, подавшие новую роспись, записывались в той же книге в отдельную главу.

В марте 1682 г. выходит специальный указ, где подчеркивается, что в «Розряде в родословную книгу» вновь записываются только те лица и семьи, родство с которыми подтвердят однородцы, предки которых в этой книге уже записаны.

Стремление записаться в Бархатную книгу приводило к судебным спорам между семьями, чьи росписи уже были в «старой родословной», и теми, кто впервые подавал их для включения в эту книгу[823].

При достаточной пестроте росписей, поданных в 80-е гг. XVII в., в них видна закономерность, связанная с формированием правящего класса России: главное при доказательстве своей знатности – это древность службы русским государям.

* * *

За два века существования правящего класса Русского государства не известно ни одного законодательного акта, регулирующего права и привилегии, взаимоотношения различных сословных групп внутри его. Но сами сословные группы постоянно присутствуют. Их основные черты, наблюдаемые в XVI–XVII вв., это общность происхождения от одного предка и связанная с этим служба определенному княжескому дому, обусловленная расположением земельных владений рода. Именно разрыв с отчинными владениями в XVI в. исключал человека и его потомков из состава семьи, лишал связанных с этим привилегий. На практике это вело к исключению росписи семьи из общей росписи рода в родословных книгах. В 80-е гг. XVII в., наоборот, ранее исключенные из родовой росписи семьи стремятся быть записанными имен-но в эту роспись. Принцип происхождения играл главенствующую роль в жизни представителей правящего класса. Ни личные качества (как М. Л. Глинский), ни близость к царю (А. Ф. Адашев) сами по себе не давали возможности всей семье выйти из своей сословной группы.

Только в XVII в., когда в реальной жизни все большее значение стали играть служба в государственном аппарате и продвижение по этой службе, можно наблюдать, как продвижение по служебной лестнице вело к перемене сословного положения семьи. Это прекрасно показала в своей работе Н. Ф. Демидова, и, очевидно, эти условия реальной жизни способствовали успеху реформ XVIII в.

При достаточной замкнутости верхушки правящего класса идет пополнение его низших и средних слоев. Реформы государственного аппарата привлекли в Москву в 30–40-е гг. XVII в. значительное число подьячих из местных учреждений, принадлежавших к податным сословиям (посадские люди, стрельцы и др.). В конце XVII в. некоторые из их потомков, занявшие высшие должности в приказах, подают свои родословные росписи (Украинцевы, Бобинины).

Аналогичную картину представляет освоение южных и восточных границ России. Многие стрельцы, казаки, посадские, переведенные в города засечной черты, в XVIII–XIX вв. выступают как местное дворянство. Но, к сожалению, этот процесс еще не изучен.

В XVI в. сословные группы правящего класса относительно замкнуты: сохраняется память о родственных связях XV в., службе предков при дворе. В XVII в. это постепенно исчезает. И здесь играет роль не только изменение представления о службе, но и угасание старых родов, новые принципы пополнения дворянства России.

И все-таки семьи, выдвинувшиеся по службе, когда при создании новой родословной книги в 80-е гг. XVII в. появилась возможность официально закрепить свое положение в обществе, прибегли к испытанному и верному способу – доказательству своей древней (более древней, чем это было в действительности) службы московскому правящему дому.

Отсутствие юридических норм при хорошем знании положения своей семьи в служебной иерархии, очевидно, были основными принципами формирования структуры русского правящего класса в XVI–XVII вв.

Генеалогия

Белорусские предки Ивана Грозного [824]

Происхождение матери Ивана Грозного – княжны Елены Васильевны Глинской интересовало еще Сигизмунда Герберштейна. Очевидно, со слов литовских или польских информаторов он писал, что Глинские происходят из известного венгерского рода Петрович. В русских источниках таких сведений нет.