Русско-Прусские хроники

Дружеские — и, пожалуй, более чем дружеские чувства Елизаветы Михайловны Хитрово — любимой дочери Кутузова, в первом браке графини Тизенгаузен — полной мере распространялись и на Пушкина. После того, как он уведомил ее семейство о намерении жениться на Наталье Николаевне Гончаровой, Елизавета Михайловна писала поэту:

«Океан будет между мною и вами. Но и прежде и после вы всегда найдете во мне и для вас, и для жены вашей, и для детей — друга непоколебимого, как скала, о которую все разбивается. Рассчитывайте на это по жизнь и смерть. Располагайте мною на все и без разбора».

С Дарьей Федоровной — дочерью Елизаветы Михайловны — Пушкин познакомился вскоре после приезда семейства Фикельмон в Петербург и с тех пор сердечно привязался к ней, встретив с ее стороны столь же дружеское расположение.

25 мая 1831 года Дарья Федоровна писала князю Вяземскому:

«Пушкин к нам приехал (с женой из Москвы и Петербург. — В. Б.) к нашей большой радости… Мне кажется, что я в уме его отмечаю серьезный оттенок, который ему и подходящ. Жена его прекрасное создание, но это меланхолическое и тихое выражение похоже на предчувствие несчастия. Физиономии мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем…»

В письме к нему же от 12 декабря 1831 года Дарья Федоровна еще более отчетливо говорит о «предчувствии несчастья»:

«Пушкин у вас в Москве; жена его хороша, хороша, хороша! Но страдальческое выражение ее лба заставляет меня трепетать за ее будущность».

29 января 1837 года умер Пушкин. Немногим более двух лет пережила великого поэта Елизавета Михайловна Хитрово, скончавшаяся 2 мая 1839 года…

Долли прожила в Петербурге до 1839 года, а затем уехала в Вену: ее муж, граф Фикельмон, стал министром иностранных дел Австрии.

После отъезда Долли с мужем и дочерью в Вену в Петербурге осталась лишь ее сестра Екатерина.

Однако следует добавить, что с Екатериной Фердинандовной остался еще один член семьи — некто Феликс Эльстон. Этот новый член семьи, взятый на воспитание Елизаветой Михайловной Хитрово за границей и, по легенде, привезенный мальчиком в Петербург, являлся сыном внезапно скончавшейся венгерской графини Форгач. Когда его приемная мать умерла, заботу о Феликсе взяла Екатерина Фердинандовна Тизенгаузен, к тому времени камер-фрейлина императрицы Александры Федоровны — жены Николая I.

Императрица, носившая до замужества имя Каролины, была родной дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III и ее выбор камер-фрейлины не был случайным. Придворные поражались тесной и теплой дружбе между императрицей и ее фрейлиной. Говорили, что все это основывалось не только на глубокой привязанности и взаимной симпатии, но имело под собою и более прочный фундамент. Утверждали, что еще в 1820 году, когда сестры Тизенгаузен путешествовали по Европе, в графиню Екатерину Фердинандовну влюбился прусский король Фридрих-Вильгельм III, тот самый, с которым дед Екатерины Кутузов познакомился еще весной 1798 года и который подарил Михаилу Илларионовичу свой портрет. Утверждали, что король сделал предложение графине Екатерине Тизенгаузен, но получил отказ.

Внучка Кутузова не согласилась стать королевой Пруссии, хотя к Фридриху-Вильгельму, как к человеку, испытывала добрые чувства. Поговаривали, что Феликс Эльстон — воспитанник Елизаветы Михаиловны Хитрово — был не сыном графини Форгач, а внебрачным ребенком Екатерины Тизенгаузен и прусского короля.

Этим досужие великосветские сплетники и объясняли дружбу императрицы со своей фрейлиной.

Во всяком случае, Екатерина Тизенгаузен не выходила замуж и с 1833 года до самой своей смерти прожила в Зимнем дворце.