Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Отметим, что в литературе оценки численности вражеского войска также значительно разнятся. Д. Н. Бантыш-Каменский указывал на 36 тыс. турецкого войска и 10 тыс. белгородских татар, оставив без количественной характеристики «крымцев». Общее число убитых врагов он оценил в более 3,5 тыс. человек[1858]. Н. И. Костомаров привел сообщение пленного о том, что на неприятельских судах было 33 тыс. турок и 6 тыс. невольников[1859]. Чисто погибших турок он определял в 7 тыс., а также отмечал, что осажденные потеряли 205 человек[1860]. Заруба считал, что в распоряжении Али-паши имелось 10 тыс. янычар, а общее число турок, по его мнению, составляло 50 тыс. человек[1861].

По нашему мнению, с большой долей вероятности можно говорить, что у днепровских городков собралось 27–32 тыс. пехоты и 30–35 тыс. конницы противника. Кроме того, следует отметить, что не все пришедшие на Днепр турецкие войска имели высокую боеспособность. В начале 1697 г. ходили слухи о том, что в Кафе и других крымских городах в янычары насильно записывают «жилых» турок[1862]. В декабре 1697 г. один из информаторов сообщал, что на протяжении двух предшествующих лет в Белгородчине и на Дунае большое число людей были записаны в янычары насильно[1863].

О причинах неудачи турок и татар под днепровскими городками думали еще современники. Позднее пришедшие в Тавань выходцы из Крыма рассказывали, что турки в разговорах между собой обвиняли в неудаче у днепровских городков свое командование. Они говорили, что изначально надо было сосредоточить силы на захвате Казы-Кермена. Если бы Казы-Кермен взяли, то пала бы и Тавань[1864]. Однако это обвинение следует признать надуманными. При таком сценарии осады Бухвостов получал возможность перевести часть войск в Казы-Кермен, увеличив боевой потенциал его гарнизона. Кроме того, на левом («крымском») берегу Днепра турецкие войска были лучше защищены от внезапного удара российской армии.

На наш взгляд, исход противостояния объясняется не стратегическими просчетами турецкого командования, а соотношением сил. Большую часть войск противника составляла татарская конница. Она успешно прикрывала осаждавших от внезапного нападения противника, однако ее эффективность при штурмах укреплений сомнительна. Кроме того, многочисленная конница не могла стоять на одном месте длительное время. Кони быстро уничтожали пастбища. В результате татары не могли ни помочь пехоте при осаде, ни длительное время прикрывать осаждавшую днепровские городки армию от удара российских войск с тыла.

Очевидно, что для возвращения днепровских городков османские власти задействовали больше войск, чем когда-либо в предыдущие периоды боевых действий Русско-турецкой войны 1686–1700 гг. Для этого их пришлось перебрасывать из других регионов. Тем не менее выделенных резервов оказалось недостаточно для выполнения поставленных задач. Следует вспомнить, что при близком соотношении сил, задействованных в осадных работах под Азовом в 1695 г., российские войска взять город также не смогли.

Одним из дальних следствий неудачной осады днепровских крепостей стала смена власти в Крыму. Из-под Тавани хан Селим-Гирей отправился к султану в Царьград «для некакого совету». Ожидали его скорого возвращения из поездки[1865], однако пребывание в османских владениях затянулось. В итоге в Крым назначили нового хана — Девлет-Гирея (правил с 1699 г.).

После отхода вражеских войск Долгоруков отправил в Тавань боеприпасы. 21 ноября их доставил туда подполковник Кузьма Неклюдов[1866]. Численность гарнизона существенно сократилась, поскольку вскоре Долгоруков отозвал полки Нелидова, Елчанинова и Балабанова. Они ушли, выполнив минимальные работы по ремонту разрушенных укреплений. Для эвакуации отозванных Долгоруковым полков использовались суда «морского каравана». Нелидов писал, что Бухвостов «выпроводил ево да фуркатов до реки Днепра»[1867].

Каких-либо серьезных усилий по укреплению днепровских крепостей и пополнению их гарнизона Долгоруков не предпринимал. Отправленные Мазепой в Тавань казаки Нежинского полка не могли заменить собой все покинувшие город подразделения. Очевидно, что ситуация в Поднепровье оказалась на периферии внимания российского правительства.