Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Под давлением широких общественных кругов правительство Румынии в сентябре 1876 г. вынуждено было начать переговоры с Россией относительно сотрудничества в предстоящей русско-турецкой войне, но они приняли затяжной характер: румынские правители надеялись, что им удастся заручиться поддержкой западных держав, добиться от них гарантий нейтралитета. Но таких гарантий они не получили. Стало ясно, что будущее Румынии может обеспечить только союз с Россией. 4 (16) апреля 1877 г. русско-румынские переговоры завершились наконец подписанием в Бухаресте конвенции, состоявшей из двух частей — политической и военной. В первой говорилось о поддержке политических прав Румынии и соблюдении ее законов. Вторая часть предусматривала обеспечение свободного прохода русских войск через румынскую территорию, использование железных дорог, почты и телеграфа. Впервые в истории Румыния заключила договор с великой державой как равная с равной. Народные массы восторженно встретили это событие. Русский полковник П. Д. Паренсов, находившийся в 1876–1877 гг. в Бухаресте, писал, что простые люди готовы оказать воинам России теплый и радушный прием. Старики передавали молодым, что раньше, во время войн с Турцией, когда русской армии приходилось бывать на румынской земле, «народу обид не было, а была выгода и жили в мире»[75]. Конвенция с Румынией, как и соглашение с Австро-Венгрией, содействовала созданию благоприятных условий для действий русской армии на Балканах.

Весной 1877 г. русское правительство сделало последнюю попытку мирного урегулирования ближневосточного кризиса. С дипломатической миссией в Берлин, Лондон, Париж и Вену был направлен Н. П. Игнатьев. В результате 31 марта (12 апреля) 1877 г. был подписан Лондонский протокол шести держав, содержащий требование к султанскому правительству провести в христианских областях реформы. Державы, подписавшие протокол, оставляли за собой право в случае отказа султана совместно выработать меры, которые они признают «наиболее действенными для обеспечения благосостояния христианского населения и всеобщего мира»[76].

Англичане, продолжая двойную игру, дали Порте тайный совет отклонить Лондонский протокол. Они полагали, что война, истощив силы обеих сторон, позволит Великобритании добиться захватнических целей на Ближнем Востоке и на Балканах. По словам советника турецкого посольства в Вене Фалкон-эффенди, всякий раз, когда британское правительство начинало опасаться за свои владения в Индии и увеличения русского влияния в Азии, «оно находило способ развязать войну между Россией и Турцией, чтобы по окончании ее России, одержавшей победу, но измотавшейся, потребовался бы целый ряд лет, чтобы оправиться и снова взяться за распространение своего влияния в Азии»[77].

Порта последовала совету англичан, и русский царизм оказался перед выбором: или сдать свои позиции на Балканах и Ближнем Востоке, или идти на крайние меры. Решено было провести новую мобилизацию русских войск. Когда же и это средство давления не дало желаемого результата, Россия 12 (24) апреля 1877 г. объявила Турции войну.

2. Вооруженные силы сторон

Армия и флот России

Накануне войны, в 60 — 70-х годах XIX в., в русской армии и на флоте были проведены военные реформы, явившиеся частью буржуазных преобразований, начало которым положила отмена крепостного права в 1861 г. Реорганизация вооруженных сил России проводилась под руководством военного министра Д. А. Милютина — типичного представителя либерального направления. «Либералы, — писал В. И. Ленин, — были и остаются идеологами буржуазии, которая не может мириться с крепостничеством, но которая боится революции, боится движения масс, способного свергнуть монархию и уничтожить власть помещиков. Либералы ограничиваются поэтому «борьбой за реформы», «борьбой за права», т. е. дележом власти между крепостниками и буржуазией»[78].

Военные реформы рассматривались Милютиным как средство укрепления самодержавного строя. Прежде всего была изменена система комплектования вооруженных сил. Старая рекрутская система с длительным сроком действительной службы не обеспечивала накопления в стране военно-обученного запаса. Многие мужчины в армию не попадали и военной подготовки совсем не получали. Лица, прошедшие действительную службу, в большинстве своем оказывались уже физически неспособными служить в армии в случае войны.