Русское экономическое чудо: что пошло не так?

Повышение процентных ставок по рублевым депозитам, осуществленное банковской системой в конце декабря 2014–январе 2015 годов, совпало с началом периода повышения нефтяных цен и привело к изменению сберегательного поведения населения, которое перестало покупать валюту (а с середины весны стало активно ее продавать) и стало наращивать рублевые сбережения. Правда, одновременно с этим сберегательные приоритеты населения резко сместились в сторону более коротких депозитов (до 1 года) за счет сокращения длинных, что потенциально будет толкать банковскую систему к сокращению срочности выдаваемых кредитов, но это будет потом. А пока население в 2015 году играло за стабильность рубля.

У меня нет сомнений в том, что даже дальнейшее снижение нефтяных цен не приведет к дестабилизации курса рубля: адаптивность российской экономики приведет к снижению спроса на импорт и таким образом обеспечит устойчивость платежного баланса. Потенциальная угроза для стабильности рубля может исходить либо от исполнительной власти, которая при резком ухудшении ситуации может начать вводить валютные ограничения, либо от самого Банка России, который все более активно использует свои возможности для финансирования квазибюджетных расходов. Так, в прошедшем году Центробанк:

– профинансировал более чем на 100 млрд. руб. различные кредитные программы, инициированные правительством (кредитование инвестиционных проектов, несырьевого экспорта, малого и среднего бизнеса, военной ипотеки)[24],

– выдал 250 млрд руб. АСВ на выплаты вкладчикам обанкротившихся банков[25],

– выдал чуть менее 500 млрд руб. Минфину (через АСВ, которое выдало кредиты на соответствующие суммы санаторам обанкротившихся банков, которые (банки) на эти средства купили у Минфина ОФЗ)[26].

Если по мере ухудшения положения дел с доходами бюджета масштаб финансирования этих и/или аналогичных программ будет наращиваться в дополнение к активному использованию средств Резервного фонда и ФНБ[27], то совокупное давление эмиссионной активности Банка России на курс рубля и на цены будет неизбежно возрастать[28].

Бюджетный кризис ломает основы

Безумно высокая зависимость федерального бюджета от нефтяной конъюнктуры – более половины его доходов в 2013–2014 годах формировалась за счет нефтегазовых доходов – разрушила многие минфиновские догмы. Во-первых, Минфин окончательно признал, что планирование трехлетнего бюджета больше не является возможным.

Во-вторых, Минфин сам предложил отказаться от “бюджетного правила”, которое хорошо работало при росте нефтяных цен, ограничивая расходы бюджета, но оказалось абсолютно неприспособленным к периоду падения цен и не смогло гарантировать стабильность и предсказуемость уровня бюджетных расходов.

В-третьих, дефицит федерального бюджета стал нормой, а его официальный уровень упирается в предельную 3 %-ную планку, которая определена властями как безопасный уровень. На самом же деле, с учетом квазифискальных расходов, финансируемых из средств ФНБ, за счет национализации пенсионных накоплений, а также ВЭБом и Центральным банком, уровень дефицита заметно превышает официальные оценки.

В-четвертых, правительство отказалось от политики поддержания уровня жизни бюджетников и пенсионеров, которая реализовывалась через индексацию выплат по темпам текущей инфляции. В 2015 году первоначально планировалась 5 %-ная индексация зарплат бюджетников с октября при инфляции за предыдущий год в 11,4 %, но при пересмотре бюджета весной 2015 года она была отменена. Полная (по темпам инфляции) индексация пенсий стала возможной только после 10 %-ного секвестра расходов бюджета, осуществленной при его пересмотре в начале весны. В 2016 году, при инфляции за предыдущий год на уровне 12,9 %, правительство решило не проводить индексацию зарплат бюджетников в принципе, а индексация пенсий составила всего 4 %. В результате при 25 %-ной инфляции за два года пенсии в реальном выражении сократились на 8 %, а зарплаты бюджетников – на 20 %.

В-пятых, уже два года подряд Минфин проводит “сквозной” секвестр бюджетных расходов, т. е. сокращает бюджетные расходы не путем отказа от отдельных позиций, а путем равномерного их сокращения для всех (кроме Минобороны) бюджетополучателей. Такая политика ведет к постепенной деградации бюджетной сферы, накоплению задолженности и снижению качества бюджетных услуг. В конце 2015–начале 2016 года из многих регионов России стала приходить информация о том, что бюджетам не хватает средств на выплаты даже зарплат и социальных пособий бюджетникам.

И, наконец, при финансировании государственных расходов Минфин все больше и больше становится зависимым от эмиссионных денег Банка России: использование Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, покупка ОФЗ при реализации программ санации банков-банкротов, спасение ВЭБа за счет почти полного отказа Центрального банка от получения процентов от размещения средств в этом банке.