Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Царский посланец должен был сообщить А.Л. Ордину-Нащокину и о первых успехах, достигнутых с возобновлением военных действий. Высланные из Киева русские войска и казаки Киевского полка во главе с наказным полковником Молявой, к которым присоединились местные крестьяне и жители Турова и Давыд-городка, в начале июня взяли штурмом Пинск. В плен попало 50 человек «знатных людей шляхты». Предполагалось, что дальше войско двинется к Бресту и окажет помощь находившемуся в городе русскому гарнизону. В Москве, по-видимому, рассчитывали, что эти действия заставят С. Чарнецкого отвести войска от Борисова[2372]. В этой части, правда, задуманный план осуществить не удалось.

По-видимому, в ответ на эти «речи» А.Л. Ордин-Нащокин предложил царю свой план ведения военных действий. Он также не считал ситуацию безнадежной. Причину понесенной неудачи дипломат видел в ошибках Хованского, который позволил польско-литовским военачальникам три с половиной месяца «бес потешки» собирать войска. В начавшейся новой войне думный дворянин возлагал свои надежды на действия Запорожского Войска: «Корунные войска, что есть с Чернецким, пострашены будут с Украины или от Киева черкаскими воиски и от руских краев скоро отступят в Коруну». Тогда можно будет нанести поражение войскам Великого княжества Литовского. А.Л. Ордин-Нащокин предлагал не вести войну в районе Борисова или Вильно, где все разорено, а перенести войну на территорию Жемайтии: «ити на их домы от Дисны и Брасловля и Чадос и Бирж, и Бовска в Упицкои повет и в Жмоид». Он пояснял, что «все домы у них там, а города и крепости никаковы нет». Если «последние их домы развоевать», Литва будет вынуждена подчиниться России. При этом он полагал, что с помощью переговоров удастся обеспечить нейтралитет соседнего Бранденбурга, а на курляндского герцога, освободившегося по Оливскому миру из шведского плена, «во всяком добром остереганье надеятца мошно»[2373]. В такой военной кампании наместнику ливонских городов, чьи земли непосредственно граничили с Жемайтией, принадлежала бы, конечно, видная роль.

Однако предложения Ордина-Нащокина не были приняты. В октябре 1660 г. он жаловался в Приказ Тайных дел, что при отсутствии подкреплений не может развернуть военные действия в Упитском и Вилькомирском поветах. Вызывал его недовольство и назначенный ведать делами в Царевичеве Дмитриеве полковник Василий Волжинский, который так и не предпринял каких-либо военных действий против «литовских людей», а если такие действия будут предприняты, то так как у многих людей в Жемайтии есть «маетности», узнав о возникшей опасности, они «ис полков рушатца»[2374].

Уже после того, как была составлена разобранная выше записка царю, в которой доказывалась необходимость развернуть военные действия в Жемайтии, дипломат приписал к ней слова: «И Могилев от войск неприятельских свободен будет». Не только Алексей Михайлович готовил войска к новой военной кампании, Ян Казимир также требовал от своих военачальников более активных действий. В начале августа польско-литовские войска, прекратив осаду Борисова, перешли Березину, вышли к Днепру и осадили Могилев. Во время осады города удалось соединить в единое целое польско-литовские войска на территории Великого княжества Литовского. К войсковым формированиям П. Сапеги и С. Чарнецкого присоединилось и войско из Жемайтии во главе с М. Пацем[2375]. По сведениям, которыми располагал прибывший в Смоленск Ю.А. Долгорукий, на Днепре начали строить мост, перейдя по которому, польско-литовское войско намеревалось двинуться к Смоленску[2376]. Все эти данные указывали на то, что главные сражения развернутся на смоленском направлении. Неслучайно именно в районе Смоленска формировалась армия Ю.А. Долгорукого и на соединение с ней должны были двигаться казацкие полки во главе с В.Н. Золотаренко[2377].

Активные военные действия начал еще до выступления армии Долгорукого в поход И.А. Хованский, высылая из Полоцка отряды против «литовских людей», занявших разные городки на территории Полоцкого и Витебского воеводств. Как сообщал воевода царю, он отправил «большую посылку» против хоругвей, стоявших в Чашниках, Лепеле и около Витебска, после чего эти отряды «побежали в обоз к гетману Сопеге». Отряд в 400 чел. был послан к Браславу, его осадил отряд полковника Шварца, к которому присоединилась местная шляхта. В бою 22 августа отряд был разбит «и многие знамена и барабаны и языки многие пойманы»[2378]. Эти частные успехи не могли существенно изменить общего положения вещей. На ход событий более серьезное влияние оказало то, что после этих успехов И.А. Хованский решил проводить самостоятельные военные акции, чтобы новые успехи помогли ему реабилитироваться после неудачи при Ляховичах, и отказался присоединиться к армии Ю.А. Долгорукого[2379].