Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

Белинский начинает статью с констатации парадоксальности определения искусства как «мышления в образах», поскольку если «мы искусство называем мышлением», то «тем самым соединяем между собой два самые противоположные, самые несоединимые представления» (III, 278). Однако, развивая суждение, Белинский настаивает на том, что «в самой сущности искусства и мышления» заключается не только их противостояние, но и «их тесное, единокровное родство друг с другом» (III, 279). «Все сущее», утверждает Белинский, есть мышление, и «мышление состоит в диалектическом движении» (III, 279–280). Вслед за Гегелем его русский ученик повторит: «В человеке дух обрел самого себя, нашел свое полное выражение»; и мыслящая личность (субъект) осознает собственное Я (III, 284). В рукописи этой статьи Белинский развивает представление о двух сторонах художественного образа – об обобщении художником материала действительности (об общем) и о создании им индивидуального (частного): «Вся лествица[182] творения есть не что иное, как обособление общего в частное, явление общего частным» (III, 293). Идея искусства как феномена бытия проявляется в том, что «идея по существу своему есть общее, ибо она не принадлежит ни известному времени, ни известному пространству; переходя в явление, она делается особным, индивидуальным, личным» (III, 293).

Среди наиболее крупных достижений Гегеля в области эстетики, вызвавших огромный интерес Белинского, следует выделить учение об отдельных видах искусства и их систематике. Система отдельных видов искусства строится философом в последовательности рассмотрения от пространственных феноменов к временным. Вершиной в развитии искусства Гегель считал поэзию (художественную литературу), видя в ней результат развития временных видов искусства. Гегелевский анализ этого феномена опирается на те позиции, которые были разработаны Аристотелем, Горацием, Лонгином, а спустя века великими соотечественниками философа – И.В. Гете, Ф. Шиллером, И.И. Винкельманом, Ф.В.И. Шеллингом и др. Уровень анализа литературных явлений Гегель поднял на принципиально новую высоту, демонстрируя диалектические возможности феномена искусства.

Эпос, по Гегелю, – объективный род литературы: «это само объективное в своей объективности» (419)[183]; эпос демонстрирует завершенность в создании картины мира. Лирика – явление, противопоставленное эпосу, субъективный род литературы; ее содержанием является «самовыражение субъекта», «внутренний мир, размышляющая и чувствующая душа»; по Гегелю, в лирике нет и не может быть «никакой субстанциальной целостности»; лирика демонстрирует «свою страсть, свое настроение» (420). Драма как род литературы соединяет признаки первых двух родов: это «объективное развертывание», но «объективное предстает как принадлежащее субъекту» (420).

Философ последовательно и с большим интересом рассматривал жанры эпоса – самого интересного, на его взгляд, явления. Анализ эпических жанров отражает как культурную ситуацию периода античности, так и состояние европейских литератур. Эпопея – излюбленный жанр Гегеля, поэтому даже сугубо научный разговор не способен скрыть восхищенных интонаций философа. Гегель подчеркивал, что только в эпопее может быть обнаружена «целостность и завершенность» (426). Эпическое сказание – это Книга, своего рода Библия народа, в которой отражен его изначальный дух. Поэт как субъект растворяется в своем детище. Эпопея фиксирует «всеобщее состояние мира» (433); содержанием ее является бытие мира. В «романтическом» искусстве (последней – третьей стадии развитии искусства), с началом христианской эпохи, эпопея вырождается, с горечью вынужден констатировать Гегель. На смену эпопее с ее демонстрацией нераздельного единства народного сознания приходит новый жанр – роман, в котором центральное место занимает изображение частной жизни. Уже у Л. Ариосто и М. Сервантеса нет и не может быть эпопеи, поскольку в эпическое вторгается авантюра и комическое. Роман, по Гегелю, – «современная буржуазная эпопея» (474). Это самая крупная и емкая жанровая форма Нового времени. Гегель говорит о разрушении старых представлений об эпике: в эпическое входит трагическое и комическое, а средоточием всего целого становится индивидуальная ситуация.