Читаем Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие полностью

Рассматривая лирическую поэзию, Белинский справедливо говорит о том, что объектом (предметом) изображения в стихах является сам субъект (человек); лирика воплощает не просто чувства, мысли, переживания, а их нюансы, варианты, тонкости. При этом ни Гегелю, ни Белинскому в условиях 1-й половины XIX века не было доступно понимание того, что лироэпические жанры (поэма, баллада, басня) в силу своей специфики (заключающийся в «смежном» характере этих явлений, совмещающем лирическое начало – тему и эпическое начало – сюжет) не являются в полной мере ни достоянием лирики, к которой эти жанры относил немецкий философ и искусствовед, ни фактом эпоса, к которому их причислял русский критик, а в данной работе – теоретик искусства.

При анализе драматической поэзии Белинский формулирует критерии этого рода – поэтику события и конфликта, расстановку персонажей, а также разноплановость видов пафоса, которые и определяют жанры драмы (III, 337). Белинский обращается к вопросам истории рода и подчеркивает, что «драматическая поэзия является у народа уже с созревшею цивилизациею» (III, 342). Автор статьи обращается к причинам вытеснения жанра трагедии с исторической сцены и, в частности, к проблемам русского театра, констатируя, что «наша русская трагедия с Пушкина началась, с ним и умерла» (III, 343), а также анализирует поэтику комедии и поэтику драмы – как и Гегель, Белинский актуализирует вопросы этого синтетического жанра (драма как «видовое», а не «родовое имя». III, 346).

В заключении своей работы критик уточнял: «Вот все роды поэзии. Их только три, и больше нет и быть не может» (III, 346). При этом явления жанрового взаимодействия, взаимовлияния (жанровая и родовая «смешанность») также вызывали у Белинского живой интерес.

Отдельные вопросы словесного искусства были рассмотрены Белинским в статье, условно названной «Общее значение слова литература» (1841, опубл. в 1862 г.). Однако, сосредоточившись на вопросах теории литературы и эстетики в начале 1840-х годов, в дальнейшем – в силу разных причин – к собственно теоретической и специальной методологической работе он не возвращался. Для теоретической работы, по мнению Белинского, эпохе 1840-х годов недоставало общественного «брожения идей».

Вместе с тем следует подчеркнуть, что работы Белинского петербургского периода в целом пронизаны глубокими теоретическими размышлениями. Так, при чтении статьи «Стихотворения М. Лермонтова» обнаруживается, что Белинский усвоил уроки Гегеля. Автор статьи размышляет о природе лирического слова и о специфических принципах воссоздания жизни в лирике, подчеркивая, что «поэзия первоначально воспринимается сердцем и уже потом передается им голове» (III, 218). В личностном взгляде на мир поэт передает общечеловеческое настроение. Лирика обращена к той полноте природного и социального бытия, которая и определяется как жизнь: «в поэзии жизнь более является жизнью, нежели в самой действительности» (III, 220–225, 229). При этом Белинский убежден, что «чем выше поэт, тем больше он принадлежит обществу» (III, 237).

Не менее интересны, с точки зрения понимания жанровой природы произведения, статьи, посвященные поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души». В работе «Похождения Чичикова, или Мертвые души» Белинский сосредоточен на синтетической жанровой природе произведения. Гоголевская «бесконечная ирония» помножена на «осязаемо ощущаемую» «субъективность», что, по определению Белинского, является «величайшим успехом и шагом вперед <…> со стороны автора» (V, 49, 51). Еще в статье «Разделение поэзии на роды и виды» Белинский проявил активный интерес к «смешанным» жанровым явлениям (III, 308); в данной статье, посвященной творчеству Гоголя, Белинского занимают такие факты «смешанности» жанровых проявлений, когда панорамность изображения и широта проблематики (национальная идея как «зерно русской жизни», последовательно вылепленные характеры и «подробности русской жизни». V, 51) вступают во взаимодействие с лирической субъективностью.

Перечень статей 1840-х годов, в которых Белинский исследовал образную природу словесного искусства, а также, выражаясь научным языком ХХ века, проблемы «большого» стиля реализма и индивидуальных стилей художников, своеобразие жанрового содержания и др., может быть продолжен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

Александр Сергеевич Пушкин , Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Критика / Литературоведение / Документальное