Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим

Само наличие этого закона, делало еврейское население привилегированной социальной группой, отрицало принцип равенства всех перед законом независимо от происхождения, вероисповедания и т.п., и является неоспоримым доказательством того, что РСФСР, а потом и СССР в первые годы своего существования был еврейско-интернацистским государством, в котором фашистско-интернацистская сущность реально проводимой политики маскировалась демагогией о «пролетарском интернационализме» и особом вкладе евреев, якобы наиболее угнетаемых в царской России, в освобождение всех трудящихся страны от угнетения и эксплуатации[120].

Вследствие проведения такой политики «пролетарского интернационализма» представители еврейского населения империи, бывшие в своём большинстве как минимум грамотными, обрели преимущество в делании карьеры во всех сферах общественной жизни над не-еврейским населением страны, которое в своём большинстве не умело ни читать, ни писать[121]. Это преимущество успешно ими реализовывалось:

•  как на основе усилий по обретению профессиональной состоятельности и умения систематически работать (т.е. гарантированно давать обещанный или заказанный результат),

•  так и на основе общееврейской ветхозаветно-талмудической корпоративно-мафиозной солидарности, выражавшейся в проведении кадровой политики, направленной на закрытие возможностей карьерного роста для конкурентов-не-евреев, которые в самых крайних случаях легко нейтрализовывались облыжным обвинением в «антисемитизме», отмыться от которого было практически нереально, даже если обходилось без возбуждения уголовного дела по статье «антисемитизм».[122]

В конце 1940‑х — начале 1950‑х гг. проводившаяся кампания по борьбе с буржуазными космополитизмом, одним из проводников которого был «сионизм», официально трактуемый в СССР как «идеология еврейской буржуазии», — скорее обозначила проблему взаимоотношений официальной государственности с транснациональным глобальным еврейско-иудейским «государством в государствах» (ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ — ДЛЯ ПОТОМКОВ), нежели достигла какого бы то ни было успеха в её разрешении.

После убийства И.В.Сталина, эта кампания была свёрнута. Однако в том числе и под её воздействием в конце 1950‑х — начале 1960-х гг. закулисное руководство СССР отказалось от описанной выше кадровой политики «пролетарского интернационализма» 1917 — первой половины 1930‑х гг. и стало проводить политику, которую еврейские поверхностно мыслящие интеллектуалы в СССР и за рубежом охарактеризовали как политику «государственного антисемитизма». Для неё было характерно ограничение негласными запретами появления евреев на тех или иных должностях вообще либо сверх определённого процента, близкого к доле еврейского населения в составе многонационального населения страны (но как правило, — по слухам той поры, — превышавшего его в 2 — 3 раза).

•  От этой меры пострадали большей частью те, кто не только был способен реализовать себя в качестве высокого профессионала, но был не жидом, а патриотом СССР и готов был работать добросовестно на благо всех народов нашей страны.

•  Те же, кто следовал принципам общееврейской ветхозаветно-талмудической корпоративно-мафиозной солидарности, — те продолжали успешно делать карьеру замещая должности в пределах не оглашаемой публично установленной процентной нормы для евреев и в условиях политики «государственного антисемитизма» СССР[123].

Политика «государственного антисемитизма» в СССР решила три задачи:

•  Внутренняя — она профилактировала «социальный взрыв», поскольку если бы продолжалась политика «пролетарского интернационализма», вследствие которой в органах власти и в «престижных» сферах процентов 80 — 95 занятых оказались бы евреями, то вопросы, под чьею властью находится страна и в чьих интересах эта власть управляет, было бы не замазать и не заболтать, а убедительных ответов в том смысле, что это неоспоримое благо для всех не-евреев, подвластных евреям, — дать было невозможно[124];