Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России

Иными словами, «нордические» и «неоязыческие» имперские идеи возбуждают воображение как национал-капиталистов, так и национал-социалистов. При этом все они как по своей идеологии, так и по степени революционного радикализма ориентируются на европейских «Новых правых» и видят в неоязычестве проект, устремленный в будущее[85].

Впрочем, в последние десять лет среди этих язычников возникло антиимперское направление, выступающее против авторитаризма и стремящееся к демократии. Речь идет о регионалистах и «славянских сепаратистах», связывающих демократию в России с развитием местного самоуправления и повышением политического статуса регионов. Называя себя «национал-демократами», они выступают против сверхцентрализации и всевластия Москвы, предлагая взамен «международное сообщество самоуправляющихся регионов», или конфедерацию регионов, которую В. Штепа, пытаясь сохранить аббревиатуру СССР, называет то «Северным Сообществом Свободных Регионов», то «Содружеством Северных и Сибирских Республик» (Штепа 2008). В 2007–2008 гг. соответствующую политическую программу пыталась разрабатывать радикальная группа «Северное братство», идейным лидером которой выступал П. Хомяков, противопоставлявший романтизированную Русь современной России (Хомяков 2007).

Ориентиром для этих неоязычников служит раннесредневековая Новгородская республика с ее «народоправством». В январе 2007 г. они устроили свое Вече в Великом Новгороде, где неформальным лидером стал поэт-радикал А. Широпаев. Он выступил с речью против авторитарно-государственнической модели, которая, по его словам, не соответствует «культурно-расовым архетипам русского сознания», тогда как демократия «русскому психотипу» подходит больше. Именно на этом Вече Широпаев предложил сделать символом движения Ящера, или Крокодила, который якобы был важнейшим божеством у древних «нордических предков»[86]. Последние понимаются здесь не в этническом, а в расовом духе, ибо, кроме славян, в их состав без труда включаются и «варяги». Примечательно, что Вече получило приветственное послание от Хомякова, призвавшего к демонтажу «антинародного режима». По словам В. Штепы, этих язычников, ориентирующихся на ницшеанство, следует относить к «сверхновым правым», которые призывают отказаться от ближневосточных авраамических религий как, безусловно, консервативных и неспособных к новым творческим проектам (Штепа 2007а). Впрочем, соглашаясь с ними в критике авраамических религий, другие неоязычники не могут согласиться с их стремлением к регионализму и в свою очередь требуют строительства «новой Белой империи, Славяно-арийской Руси» (От редактора 2006; Тулаев 2006).

Во второй половине первого десятилетия XXI в. среди всех этих неоязычников росла популярность «белого (нордического) национализма», или попросту расизма. Впрочем, если одни из них, ориентируясь на книги В. Авдеева, понимают расизм в биологических терминах, то другие призывают отказаться от внешних антропологических показателей и перенести акцент на «расовую душу». При этом вторые ориентируются на рассуждения неофашистского философа Ю. Эволы, усматривавшего в расе «дух и стиль» и связывавшего их с «революционной идеей» «нордических народов» (Штепа 2007б). Именно второй подход лежит в основе того, что сегодня принято называть культурным расизмом (Шнирельман 2011).

Все указанные выше движения и партии не играют сколько-нибудь заметной роли в российской политике. В 2007 г. некоторые из них вовсе прекратили существование в связи с ужесточением российского законодательства о политических партиях. Однако исповедуемая ими и активно тиражируемая идеология ксенофобии, национальной конфронтации, расизма и шовинизма вольготно чувствует себя в информационном поле России и оказывает заметное влияние на умы ее обитателей, в особенности, городской молодежи (Асеев 1998: 23; Verkhovsky 2000). Мало того, как и на Западе, ряд бывших политических движений и групп превратились в религиозные организации ультраправого толка. Среди них определенное место занимают общины радикального неоязычества.