Русское сопротивление. Война с антихристом

Постановили: заслушав доклад тов. Ковалева, общее собрание приветствует мысль о закрытии колокольного звона и передачи колоколов на индустриализацию страны, со своей стороны предлагаем обратиться через печать ко всем рабочим г. Ярославля с призывом о поддержке, а райсовет безбожников просим ходатайствовать перед вышестоящими инстанциями о поднятии вопроса о прекращении колокольного звона и передаче их на индустриализацию страны.

Председатель В. Ковалев

Секретарь (подпись неразборчива)».

В помощь погромщикам выходили книги и статьи. Так, при проведении кампании по снятию колоколов издательство «Атеист» в 1928 году выпустило в свет книгу профессора Гидулянова «Церковные колокола на службе магии и царизма».

Заслуживает внимания реклама этой книги, опубликованная в журнале «Антирелигиозник»: «Вопрос о прекращении колокольного звона, о снятии и полезном использовании колоколов привлекает к себе внимание советской общественности. Поэтому всякая книга, способствующая его освещению, заслуживает внимания. Книга П. В. Гидулянова написана с практической установкой. Она дает необходимые факты пропагандистам-антирелигиозникам, которым предстоит быть застрельщиками в движении за снятие колоколов, охватывающем все большие слои трудящихся. К числу таких факторов следует отнести статистические данные о колоколах в СССР и за границей. Оказывается, что в нашей стране не только без пользы, но и с вредом, служат религиозной агитации, пропадает в колоколах около двух миллионов пудов ценнейших металлов: меди, олова, цинка. Профессор Гидулянов указывает и практические пути использования колокольного металла: имеющие художественную ценность колокола могут дать валюту, так как за границей они в цене, а обыкновенные дадут дефицитные металлы…»[37]

Осенью 1930 года в Москве и других городах России был запрещен колокольный звон. За 1925–1938 годы по РСФСР, Восточной Украине, Восточной Белоруссии снято на переплавку 385 810 колоколов, общим весом 36,4 тыс. тонн бронзы. В результате деятельности погромщиков от всего существующего колокольного богатства России до нашего времени сохранилось несколько процентов.

Запланированное закрытие и уничтожение церквей, снятие колоколов, уничтожение церковных художественных ценностей пытались представить как стихийное, по единодушному требованию трудящихся. В погромном журнале «Антирелигиозник» отмечалось: «В ряде сел церкви закрывались немедленно по вынесении постановления сходов о закрытии, так как противников закрытия почти не находилось или вовсе не было»[38]. Конечно, это была наглая, чудовищная ложь, под знаком которой проходила вся деятельность Союза воинствующих безбожников. На самом деле повсюду существовало постоянное сопротивление русских людей погромным актам Союза. Опросы старожилов, проведенные мною во многих городах и селах, показали, что подавляющая часть русских противостояла закрытию и разрушению церквей. Однако те же старожилы отмечали, что протесты подавлялись очень быстро с помощью милиции и НКВД.

Закрытие и уничтожение церквей, сжигание книг и икон, снятие колоколов часто приводили к серьезным волнениям. В Витебске безбожники бросились закрывать церкви и довели дело до уличного боя. В Нижне-Волжском крае в одном селе прошел слух, что безбожники заберут колокол. Полторы тысячи женщин собрались у колокола и дежурили несколько суток[39]. Когда проходил слух, что собираются закрывать церковь, как правило, массы людей приходили и дежурили у храма, чтобы предотвратить кощунство.

Надругательство над чувствами православных, уничтожение их святынь проходило при полной поддержке и даже подстрекательстве политического руководства страны и органов безопасности. Случаи самообороны со стороны верующих, попытка защитить себя от хулиганствующих молодчиков СВБ, как правило, кончались заключением православных, осмелившихся защищать свои святыни, в концентрационный лагерь. Камни, летящие в верующих, идущих с хоругвями и иконами в крестном ходу, оскорбления, уничтожение на глазах православных священных для них предметов (например, сожжение икон на кострах) вызывало взрывы возмущения. Но этого только и нужно был провокаторам из Союза воинствующих безбожников. Сразу же появлялись сотрудники НКВД и «шили дело». Устные увещевания хулиганов расценивались как религиозная пропаганда, за которую отправляли в концлагеря, а если уж кто-то из православных, не выдержав кощунств безбожников, давал им физический отпор, то это рассматривалось как контрреволюционное восстание, за которое полагался расстрел. Отданным на полный произвол погромщиков миллионам православных разрешали только молчать, иначе тюрьма или расстрел.