Русское сопротивление. Война с антихристом

После Турку открываются захватывающие красоты Ужского перевала. Останавливаемся в Ужке (село). Старик у действующей церкви жалуется: «Раньше нас называли русскими, русинами, а теперь почему-то «украинцами». Те же сетования в селе Волосянки: «Раньше нас православными называли, а не униатами, Православные – и все, и русскими мы были, а теперь «украинцы».

Из Закарпатья в Москву мы возвращались через Приднестровье и Молдавию. Относились к нам в этих местах очень хорошо. В молдавских селах нас поили молодым вином, угощали виноградом и молдавским перцем – гогошарами. Спокойно останавливались на ночлег возле сел. На обратном пути забили весь багажник флягами с молодым вином и грецкими орехами и, переночевав возле крепости Прут, на большой скорости помчались в Москву.

Глава 24

«О, Русь, взмахни крылами». – Триумфальное шествие «Памяти». – Против переброски северных рек на юг. – Демонстрация на Манежной площади. – Походна Радонеж. – Установка памятника Сергию Радонежскому

Уезжая из Москвы на 4–6 недель, я с удивлением начал замечать, как каждый раз за такой короткий срок менялся тонус родного города. Нарастала напряженность, многие жили в ожидании перемен к лучшему. Вне Москвы ветер перемен был почти незаметен. В наших кругах говорили о необходимости национальных реформ, о жизненной важности возвращения к национальным традициям, основам и идеалам, порушенным еврейскими большевиками. В политическом отношении перед нами был пример великого Китая, который за несколько лет, опираясь на народные традиции, сумел достигнуть огромных экономических успехов. В это время я начал писать книгу о народных традициях труда, вышедшую в свет под названием «Русский труд». Мне казалось, что изменение отношения к труду позволит решить основные проблемы общества. Пытаясь выявить то главное, что составляло сущность русского труда в эпоху его расцвета, я понял, что он никогда не сводился к совокупности действий или навыков, а рассматривался как проявление духовной жизни, причем трудолюбие было характерным выражением духовности. Очень верно сказано русским педагогом В. А. Сухомлинским, что «отношение к труду является важнейшим элементом духовной жизни человека. Было бы недостаточным и наивным сказать, что трудолюбие воспитывается в процессе труда. Трудолюбие как важнейшая черта морального облика воспитывается и в процессе духовной жизни – интеллектуальной, эмоциональной и волевой. Не может быть трудолюбивым человек мало думающий, мало переживающий.

Трудолюбие, добросовестность, старательность, нестяжательство, которые мы отмечаем в наших предках, рождались не просто в процессе выполнения трудовых функций (хотя это и немаловажно), а являлись итогом их богатой духовно-нравственной жизни.

Подготовка тружеников на Руси осуществлялась посредством церковного пастырства и учительства. Понятие труда как добродетели впитывалось в сознание русского человека как со стороны семьи и коллектива, так и со стороны церковного наставничества, ибо каждый труженик был членом того или иного прихода. Традиция церковного наставничества не прерывалась и в период петровских преобразований, во время которых сам царь пытался даже усилить роль церкви в воспитании подрастающего поколения.

Православный характер русского труда выразился, в частности, в духе нестяжательства – отсутствии у значительной части русских тружеников стремления к материальному богатству, накопительству, энергичному стяжательству материальных ценностей. Дух нестяжательства не означал, конечно, отказ от материальных благ и желание работать бесплатно, а выражал иную, чем на Западе, систему ценностей, при которой материальные блага не занимали главного места в жизни.

Такая нравственная атмосфера труда могла существовать только в условиях общины и артели, которые, по моему мнению, должны были стать примером и образцом при разработке современных форм труда. «Столбовая дорога «перестройки», – писал я в 1986 году, – возвращение к народным основам, традициям, идеалам, культурно историческое возрождение накопленных поколениями наших предков духовно-нравственных ценностей.

Судьба «перестройки» решается «на стыке» человека, культуры и экономики – в сфере труда. От того, сумеем ли мы остановить и повернуть вспять процессы деградации труда, возродить утраченные или деформированные трудовые ценности, во многом зависит наше будущее.

Главное состоит в том, чтобы найти в себе силы вернуться к народным основам труда, демонтировать порочные, оторванные от народных традиций и обычаев методы управления им, препятствующие развитию самостоятельности, инициативы и предприимчивости трудовых коллективов и отдельных работников.