Русское средневековье

Основания для таких суждений в первой половине XIX столетия имелись. Незадолго до находки «Слова» в Европе получили широкую известность произведения Оссиана — якобы древнего шотландского барда. Но затем выяснилось, что автором «поэм Оссиана» был поэт XVIII века Дж. Макферсон. Вскоре после издания «Слова о полку Игореве» в Чехии был обнародован памятник раннего Средневековья — «Краледворская рукопись». Немного времени спустя оказалось, что она написана чешским поэтом В. Ганкой… Помимо этого «фона», своего рода европейской моды на подделки под отечественную старину, действовал еще один фактор. Сомнения в отношении «Слова» порождались очень высоким художественным уровнем произведения. Люди просвещенного XIX века задавались вопросом — как можно было в Средневековье (которое тогда представлялось «темными веками», царством невежества) создать такой шедевр? «Слово о полку Игореве» казалось слишком уникальным для Древней Руси произведением. Показательна в этом смысле позиция А. С. Пушкина. Гениальный поэт был убежденным сторонником подлинности «Слова», публично спорил с теми, кто в этом сомневался. Он, в частности сделал наблюдение, сохраняющее силу до сих пор, — что никто из литераторов конца XVIII века не обладал достаточным уровнем поэтического таланта, чтобы создать такую поэму. Но при этом Пушкин писал, что «старинной словесности у нас не существует. За нами голая степь и на ней возвышается единственный памятник: «Песнь о полку Игореве».

Действительно, в I половине XIX века представления о древнерусской литературе были совсем не такими, как сейчас. Дело в том, что многие ее произведения просто еще не были известны, не были открыты. Пушкин не мог знать о существовании таких выдающихся памятников, как «Слово Даниила Заточника», как близкие к «Слову о полку Игореве» по жанровой природе «Слово о погибели Русской земли» и «Задонщина». Что касается последней — произведения о Куликовской битве 1380 года, — то ее обнаружение оказало большое влияние на дискуссию о подлинности «Слова о полку Игореве». После публикации одного из списков «Задонщины» в 1852 году стало очевидным, что в этом произведении значительная часть текста очень сходна с текстом «Слова о полку Игореве». Из этого следовал вывод, что «Слово» было использовано при создании «Задонщины»; а такой вывод неизбежно влек за собой следующий: «Слово о полку Игореве» появилось как минимум ранее конца XIV века, т. е. оно является подлинным памятником древнерусской литературы. Голоса «скептиков» (как принято называть тех, кто считал «Слово» подделкой) надолго смолкли.

Но в 30-е годы XX столетия вновь появилась версия, что «Слово о полку Игореве» написано в XVIII столетии. Ее автором стал французский филолог А. Мазон. Сходство «Слова» с «Задонщиной» он объяснял не тем, что первое повлияло на вторую, а наоборот: тем, что «Задонщина» послужила источником для «Слова». Именно «За-донщина», по мнению Мазона, была в рукописном сборнике, попавшем к Мусину-Пушкину, который и создал на ее основе «Слово»[47].

В 1960-е годы с новой, более основательно, чем у А. Мазона, выстроенной концепцией создания «Слова о полку Игореве» в конце XVIII века выступил советский историк А. А. Зимин. Он так же отстаивал первичность «Задонщины» по отношению к «Слову о полку Игореве». Автором «Слова» Зимин посчитал Иоиля Быковского, бывшего архимандрита Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле, от которого Мусин-Пушкин, по его собственному признанию, получил сборник со «Словом». Наконец, в начале XXI века с новой гипотезой о позднем происхождении «Слова» выступил американский историк Э. Кинан (некогда сделавший себе имя на отрицании подлинности переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским). По мнению Кинана, автором «Слова» был чешский ученый Й. Добровский, в начале 1790-х годов приезжавший в Россию и знакомившийся здесь с древними рукописями. Работа Кинана, впрочем, не была принята специалистами всерьез; наиболее основательной «скептической» концепцией остается работа А. А. Зимина.