Русское средневековье

Прозвище «Удалой» по отношению к князю из смоленской ветви Мстиславу Мстиславичу (ум. в 1228 году), долгое время занимавшему новгородский, а затем галицкий стол, применяется в историографии начиная с С. М. Соловьева. Оно вроде бы хорошо соответствует личным качествам этого князя, отличавшегося как полководческим талантом, так и личной храбростью. Основанием для такого прозвища является посмертная характеристика Мстислава в Галицко-Волынской летописи: «Потом же Мстиславъ великыи оудатныи князь оумре». Однако дело в том, что «удатныи» означает вовсе не «удалой» (это слово в Средневековье писалось почти так же, как сейчас, — «удалый»), а «удачливый».

Некоторыми учеными данная неточность осознается, и они называют Мстислава Мстиславича не «Удалым», а «Удатным». Но исправление сути дела принципиально не меняет, поскольку «удатный» в сообщении о смерти Мстислава не является прозвищем. Хотя это определение и стоит в тексте ниже имени, относится оно не к нему, а к последующему слову «князь»: «Мстиславъ великыи оудатныи князь оумре» — т. е. «Мстислав — великий, удачливый князь — умер». Таким образом, перед нами единичное определение, констатация, что Мстиславу в жизни сопутствовала удача.

Итак,

прозвища древнерусским князьям, как правило, давались не современниками, а потомками. Некоторые же из них, такие, как «Мудрый» по отношению к Ярославу Владимировичу и «Удалой» (равно как и «Удатный») по отношению к Мстиславу Мстиславичу, и вовсе не существовали в эпоху Средневековья: они являют собой фикции, возникшие под пером историков Нового времени.

Источники: Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1997 (Лаврентьевская летопись); Т. 2. М., 2001 (Ипатьевская летопись); Т. 21. Ч. 1. СПб., 1908 (Степенная книга); Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 1950 (то же в: Полное собрание русских летописей. Т. 3. М., 2001).

ИЛЛЮСТРАЦИИ

_{А. И. Иванов. Единоборство князя Мстислава Владимировича Удалого с косожским князем Редедей. 1812 год}

_{Дмитрий Донской. Миниатюра из «Царского Титулярника». 1672 год}

_{Куликово поле. Храм Богородицы при слиянии Дона и Непрядвы.}

_{Современное фото}

_{В. К. Сазонов. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1824 год}

_{О. А. Кипренский. Дмитрий Донской на Куликовом поле. 1805 год}

_{Бой Пересвета и Челубея.}

 _{Миниатюра из Летописного свода XVI века}

_{Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского.}

_{Миниатюра из Летописного свода XVI века}

_{Куликовская битва. Сбор войск под Коломной.}

_{Миниатюра из Летописного свода XVI века}

Глава 9 Русь и Орда (очерк 1-й): народные восстания и карательные походы

После двух походов на Русь войск Монгольской империи во главе с внуком ее основателя Чингисхана Бату (по-русски — Батый), имевших место в 1237–1241 годах, русские земли оказались в зависимости от монгольских ханов. Поначалу верховными властителями Руси считались великие монгольские ханы, сидевшие в столице Монгольской империи — Каракоруме. В 1260-е годы западный улус Монгольской империи, «улус Джучи», как его называли (по имени отца Батыя, которому впервые были выделены во владение территории к западу от Монголии), стал самостоятельным государством, и русские земли стали зависеть теперь только от него. На Руси улус Джучи принято было называть Ордой[52]. Зависимость выражалась, во-первых, в утверждении ханами князей на их столах путем выдачи грамот — ярлыков на княжение, во-вторых, в выплате дани — выхода, а также ряда других поборов, в-третьих, в обязанности оказывать монголам военную помощь[53]. Хан Орды именовался на Руси царем — т. е. императорским титулом, равным титулу императоров Византии и Священной Римской империи.

В исторической литературе до сих пор господствует сложившаяся в XIX — первой половине XX столетия схема развития русско-ордынских отношений. Ее основные положения выглядят следующим образом.