Русское варенье

Первый красноармеец . Филипп, руку дай… Ты сам-то где? Вроде земля? Дорога? Чтой-то было?

Второй красноармеец . Ваня, ты-то где? Что темно так сделалось?

Первый . Никак шарахнуло?

Второй. Вань, не видать ни хрена… Ты видишь что?

Первый. Хер я вижу, Филипп. Дай подержусь за тебя. Где ты, а?

Хожалки с Дусей, гордо восседающей в кресле, возвращаются, продолжая пение.

Маня (поражена не меньше красноармейцев. Забирается на крышу и звонко поет).

Ой, Дусенька,

святая новая,

хорошо бы поплясать,

да нога хромая!

(Спрыгивает с крыши и вприсядку проходится между красноармейцев. Кривляясь, подходит к Дусе, отвешивает ей земной поклон. Отпрыгивает в сторону, отбивает чечетку босыми пятками и голосит частушку.)

А наш поп лежит

Ай! – на девушке,

чтой-то нету никого

Ай! – на небушке!

Картина четвертая В доме у Дуси, две недели спустя. Ночь. Горят лампады. Дуся в постели. Хожалки поют последнюю молитву из акафиста Божьей Матери. Раздается троекратный стук в дверь. Хожалки продолжают петь.

Настя . Стучат.

Марья . Ночь. Кто идут? Не открывай.

Дуся . Огради, Господи, Силою Честного и Животворящего Креста. (Крестит все углы.) Открывай, Антонина.

Антонина открывает дверь, перед ней красноармеец в форме, он кланяется.

Антонина . Господи помилуй, никак Тимоша. Дуся . Сымайте с него одежу с печатями, пусть входит.

Марья плюет на пол.