Русское варенье

Рогов . Нет паспорта, надо понимать. Будет Мария Мордвина, и хватит с тебя. Семенов, ты пиши, пиши. Стало быть, три. А где четвертая?

Антонина . К родне ушла.

Рогов . К родне… А звать ее как?

Антонина . Анастасия.

Рогов . А фамилия?

Антонина . Не знаю.

Рогов . Не знаешь, значит. (Тянется папироской к лампаде. Марья кидается на него.)

Марья . Сам татарин! Мать твоя татарин! Место святое не знаешь!

Рогов сильным ударом отшвыривает ее к двери. В этот момент дверь отворяется, вводят Тимошу. Он в солдатском исподнем, босой.

Семенов . Лестницу на чердак приставили, а там нашли вот… в сундуке.

Рогов . Братан! Какая встреча! Бабка! Еще стакан неси! Ай, Дуся! Спасибо тебе, брата моего привечаешь, в сундуке укрываешь. Выпьем со свиданьицем, Тимофей!

Тимоша . Я не пью, Сеня.

Рогов . Сеня! Сеня я тебе! А раз я тебе Сеня, то уж пей! (Тимоша пьет.) Так чего ты в сундуке делал? Богу молился или бабкины сорочицы считал?

Дуся . Пресвятая Троица, помилуй нас!

Рогов . Врешь, Дуся! Здесь судить и миловать не Троица будет, а тройка. В первую голову будет тройка судить дезертира Тимофея Рогова, а уж потом за укрывательство Авдотью Кислову с ее сожительницами, как их там. А что двое красноармейцев через тебя, чудотворицу, ослепли, так я в это не верю, и потому за это тебе, Дуся, ничегошеньки не будет. А получишь по справедливому народному закону.

Марья . Народный, да? Где народ? Зови народ!

Рогов . Мало получила. Народ – это я. Я – народ. А ты – навоз. Сидите и молитесь. (Заталкивает в смежную Дусину комнатку, и впервые закрывается дверь в выгородке или занавеска.) Семенов, ступай на улицу, приведи двух местных, первых, кто под руку попадет.

Семенов уходит.

Рогов . А ты, Тимофей, сядь, отдохни, дух переведи. В сундуке-то не вольный воздух. Мы не изверги какие. Все по-хорошему. Ведь сколько плохого про нас говорят. И все напрасно. А для нас первое дело – справедливость. Революционная справедливость. Чтоб по правде. (Стучит в дверь к Дусе.) Дусь, скажи, хочешь, чтоб по правде все было? (Пение из-за выгородки.) Деревня ваша, между прочим, на плохом счету. Сельсовет не выбрали, мужики – никакой активности. (Тимоше.) Или вроде тебя, недомерки.

Входит Семенов , приводит Надюи Голованов а. Голованов в глубоком похмелье, руки трясутся, свет не мил. Надя хочет перекреститься на икону, но останавливается, машет рукой.

Семенов . Товарищ Рогов, а баба годится?

Рогов . Отчего же не годится. Очень даже годится. Местная?

Надя . Из Салослова я. Здесь замужем.

Рогов . Чья?

Надя . Петра Фомича Козелкова.

Рогов . А, Петька Хромый. А я Рогов.

Надя . Ой? Самый Рогов?

Рогов . Самый и есть. На какую ж такую работу вы направляетесь?

Надя . Да тут бабка одна живет, у нее взять можно…

Рогов . А тебе, значит, невмоготу стало?

Голованов мычит, трясется.