Русское видео

Поскользнулся ли тогда у забора Гриша сам — в точности неизвестно. Не так давно он приловчился падать еще до того, как бить начинали. На земле выгибался дугой, суча ногами. На губах вздувались рыжие пузыри. Шептал умоляюще: «Не трогайте меня, ребята! Болен я, эпилепсия. Черная болезнь. Меня бить нельзя».

Врал, конечно. Но пена была вполне натуральной. Слезы ведь уже не действовали. Гришины припадки очень нравились забавникам, они даже девчонок с собой водили смотреть спектакль. Гриша показывал — не жалко. Зато не били. Потом кто-то догадался заглянуть в медицинскую карточку. Гриша был разоблачен. За него взялись пуще прежнего.

И в этот раз не помогло. Трое веселились — Гриша свалился прямо в здоровенную кучу дерьма. Судя по размерам, не могла она принадлежать одному человеку. Однако экспертиза не проводилась. Как уверял потом Гриша, чья-то нога еще и придержала его лицо в смраде и слизи. Впрочем, он не захлебнулся. Ногу убрали, а затем он был отпущен хулиганами восвояси. Его не били, наоборот — обошли стороной.

Возвращался он долго. По грязным щекам текли слезы, смешиваясь с тем, что налипло на них под школьным забором…

Мимо параллельного класса — шел урок физкультуры, мимо своих одноклассников, как бы случайно оказавшихся неподалеку, задворками и проходными дворами наконец он добрел домой. Здесь следует упомянуть, что в числе обидчиков был и Илюша Заславский…

Событие это осталось без последствий. Не считать же наказанием выговоры или там снижение оценок за поведение. Однако с этих пор Гришу в школу и обратно стала сопровождать мама. Благо почту разносила в этом районе. Наказавшие доносчика ходили в героях довольно долго. Не меньше недели.

За время, уходившее на эскортирование Гриши, мать раньше успевала разнести еще и телеграммы. А это полставки. Поразмыслив, она решила пойти на, расходы, но проблему решить радикально.

Разговор с Израилем обошелся в тридцать рублей. Объяснить ситуацию за две минуты не удавалось никак. Брат Гриши, Арон, уехал три года назад, связь поддерживалась лишь редкими письмами да открытками. Не в пример младшему, Арон был крепок и силен, но местной сявотой пренебрегал, обделывая свои делишки где-то в центре города. Если к нему и заявлялись приятели, то исключительно на машинах. А едва ему стукнуло восемнадцать, завел свои колеса. Одевался дорого, как и все его окружение. Родители вопросов не задавали. Любопытство Гриши всякий раз, удовлетворялось подзатыльником.

Жалоба матери шла кружным путем: через Израиль — на соседнюю улицу. Надоумил ее Гриша, ибо уже тогда был не по летам хитер. В свое время были и у Арона стычки с местной шпаной, но после того, как вечно пьяный Митя Ежик, владелец полуразрушенного «москвича», попер на Арона из-за места на площадке перед подъездом и пустил ему «жидовского сопляка», а ароновы приятели явились на трех машинах и учинили такую разборку, что пострадавшие с полгода охали и косились по сторонам, даже Гриша ощутил на себе отсвет грозной известности брата.

Братнина слава грела недолго — Арон уехал, защищать Гришу стало некому. Подросло новое поколение шпаны, которое тоже искало славы, денег на выпивку и нестроптивых девочек.

Арон, очевидно, как и пообещал матери, связался с оставшимися в Союзе друзьями в тот же вечер. Потому что следующий день в районе ознаменовался грандиозной экзекуцией. Хулиганы, получив сначала физическое, а затем и моральное внушение, от Гриши отстали…

К двадцати одному году Гриша окончил университет, получив диплом экономиста. Защитился с блеском. Понадобились водительские права — приобрел и права, за смехотворную сумму. На экзамен даже не показался — с его координацией движений провал был гарантирован. Это обошлось в дополнительные две сотни. Дяди из ГАИ через инструктора передали водительское удостоверение.

Таким образом, отбыл Гриша к брату во всеоружии. Писали оба не часто, погруженные в деловую жизнь, располагающую к экономии времени. Но фотографии, вложенные в письма, свидетельствовали — живут весьма не бедно. Сияющий белизной, легкий и в то же время солидный особняк на фоне тропической растительности, шикарные модели машин, ну и прочее.

Старшее поколение Фишбейнов в дорогу, однако, не собиралось, вкушая уют в двухкомнатной квартире, где потолок начинался сразу над дверью. Папе-Фишбейну хватало на выпивку, а мама была довольна, когда доволен папа.

Сыновья звали, этого требовали приличия. Со временем пришли и вызовы — по два на каждого родителя. Сначала от Арона, затем и от Гриши.

Получил вызов и Илья — Гриша обещал. Внутри на двух языках: «Настоящим Министерство Иностранных Дел Израиля подтверждает приглашение на постоянное жительство в Государство Израиль нижеперечисленных лиц»…