Русское видео

— И я не сразу врубился. Илья звонил Грише. Тот и выскочил на порог встречать. Что Илья свое сдернул и ему договоренное везет, Гриша был уверен. Только ждать не пришлось. Оно и так уже было здесь. В чашке. Илья чеку выдернул и всадил в нее гранату. Зажатая в ладони ли, в чашке ли может стоять сколько угодно. Вот она и стояла — на верху внутренней двери. Тронь ее, чашка падает, разбивается, три секунды до взрыва… Арон — тот бы среагировал. А Гришка что — одно слово, бухгалтер, — уши развесил… Тут его и достало.

— А если б кто другой вошел Яша?

— Кто? У Гришки, слава богу, семьи не было. Ключи от дома, кроме него, только у меня. А я с Ильей занимался. И чего бы меня вдруг к Гришке понесло? Наружная дверь запирается с улицы — только кнопку нажать. А если б кто и позвонил, Гришка пошел отпирать — результат тот же… Да, неудачно он крутнулся от моих денег… Что ж это, Артур, за жизнь такая, если и кровным веры нету? Мстишь и думаешь: а, собственно, за кого? Только на старую гвардию и можно рассчитывать. Не привьешь щенкам того, о чем они с детства не слыхивали. А смену ох как надо. Не могу больше, тяжело. Тебе сколько?

— Яша, оставь. Ну, пятьдесят восемь. И я отлично знаю, что ты это отлично знаешь. Только незачем мне…

— Есть зачем. В том, что ты умница, я никогда не сомневался. И наказать эту тварь посылал как на последнее испытание. И ты его выдержал. Не стало наследников по крови, будет по духу. К деньгам ты жаден? Так мы все такие. А власть — что ж, сейчас не нужна — а со временем и вкус придет…

Преемника своего Яков Моисеевич назначил на этой же неделе. Без особого шума и помпы, деловито совершилось введение в должность вице-президента «фирмы». Открытого недовольства те, кто и прежде рвались наверх, не высказывали. С Нельсоном не спорили и в немочи. Коротко, решительно привел он подданных под руку наследника. С выбором босса приходилось соглашаться. И Артур оправдал ожидания.

Спустя месяц состоялись пышные похороны. Море хрупких лилий, скорбные лица соратников, кавалькада черных лимузинов вытянулись на квартал. Большего и желать не приходилось.

Умер Яков Моисеевич на исходе восьмого десятка от редкой, неизлечимой и скоротечной болезни.